Азовский гамбит

— А по жаре летней сырть ловить надо как раз до зорьки. Вставай, господин полковник, а то всю рыбалку проспим. Ты ж поди такой рыбки и не видывал, не говоря уж, чтобы поснедать!

— Уймись, оглашенный, сил нет, дай поспать еще часок. — Вяло отозвался Панин.

— Э, нет, я такой человек, коли что надумал, все — беспременно добьюсь. Вот, скажем, решил, что нынче утром с тобой рыбца будем брать, значит, так тому и быть! Да ведь я тебе на днях про то говорил, а ты кивал, соглашался. Так что назад поздно сдавать. Одевайся да пошли скоренько.

— Так и быть, черт языкастый. Уломал, — отозвался Федор, едва не разорвав рот от зевоты.

Он уже и сам припомнил про тот уговор, так что стало неловко перед казачьим есаулом, что ж это за царев стольник коли слова не держит? Пришлось скоренько подниматься, благо особо снаряжаться не требовалось — рыбалка, тут ни сапог, ни кафтана не надо. Так в одних штанах и рубахе, босиком, прихватив только пистоль да саблю на перевязи — так на всякий случай — они и пошли к Дону, где их уже ждала малая легкая плоскодонка.

— Садись на весла, а я столкну на воду, — деловито распорядился Мишка. Феде оставалось лишь молча выполнять.

— Ишь какая красотень вокруг. А тишина! Скоро придет враг, так не станет роздыху от грохота пушечного, тогда припомнишь это утро да скажешь спасибо рабу божьему Михаилу.

— Это да.

— Местечко одно знаю, бровку речную, там и дно глинистое, и песочек, сырть такое любит, косяками держится против течения. Сейчас лов начнем, а после и ухи наварим, и жереху спроворим, у меня баклажка припасена с хлебным винишком, благодать одним словом!

— Я смотрю ты все продумал…

— А как иначе? Я ить тоже теперь человек начальный — положено мне башкой соображать!

— Это верно. Я слыхал, на днях гонцы наведывались к атаману?

— Ногайцы. Засылали к нам людей для проведывания, крепко ли мы держим Азов.

— И чего хотят? — насторожился Панин. — Они ведь с Волги ушли, теперь в Крыму обретаются. Хану служат.

— Так-то оно так. Не от хорошей жизни сбежали, калмыки их теснят шибко! Сперва большие ногаи откочевали к Перекопу и реке Молочные воды, а следом за ними и Казыев улус с Кубани отбежал до Крыма, перейдя Дон.

— Малые ногаи — данники хана, а вот большие — шерть давали царю, стало быть, они изменники, раз к врагу переметнулись. Похватать их и в Москву отправить, пусть там о бедах своих рассказывают!

— Больно ты скор на расправу, господин полковник, — усмехнулся Татаринов. — Сам посуди, куда им деваться было? От Москвы подмоги нет, а без нее супротив одоспешенных копейщиков не выстоять. Слыхал, как калмыки ловко пикой орудуют? Не хуже чем иные гусары! Вот бы глянуть на сшибку ихних батыров с ляхами! Дорого бы отдал!

— Может, еще и посмотришь, — снова зевнул Федька. — Тайши калмыцкие под руку государя просились, обещались в случае войны не менее десяти тысяч конных воинов выставить. Глядишь, и к нам на подмогу придут.

— Поглядим, увидим, — пожал плечами Мишка, и тут же продолжил гнуть свою линию. — Я же тебе про иное гутарю. Как оказалось, татары ногаев не ласково приняли. По Молочной не дозволили кочевать, загнали в Крым, а там рассажали по деревням врознь по пяти человек на деревню, а заодно много скота у них разволокли щедрые хозяева!

— И что, теперь все обратно захотели?

— За всех не скажу, но многие. Тем более что слушок прошел, будто государь собирается на калмыков тех замирить и войско послать. Вот и думают, не получится ли им обратно в свои кочевья вернуться.

— Дела, — хмыкнул Панин. — Значит, русские должны теперь с калмыками воевать, чтобы ногайцам никто разбойничать не мешал?

— Пусть думают, что хотят, главное чтобы в походы с татарами не ходили. Поэтому, ты вести свои, про то, как тайши с государем уговариваются, попридержи пока. Не пугай мурз раньше времени.

— Ладно. Только надо с Родиловым про то дело переговорить сегодня.

— Давай-давай. Но сначала рыбец! — довольно ухмыльнулся Татаринов.

Азов — город не большой и даже на его самой просторной и широкой площади разом вместить без малого пять тысяч усатых, бородатых и чубатых, опоясанных саблями суровых православных воинов нечего было и думать. Потому круг собрался на берегу Дона, под стенами Топракалы. Там где прежде шел у татар торг, куда сгоняли ясырь — русских полонянников, угнанных с родной земли в рабство.

— Государь Иван Федорович припасу нам зело щедро прислал и жалованье, опричь того подмогу сильную, целый полк людей ратных во главе с нашим давним знакомцем — стольником и полковым головой Федором Паниным! Вон оне стоят, — махнул рукой в сторону выстроившихся поодаль ровными шеренгами под государевым знаменем солдат-охотников во главе с их бравым и принаряженным ради такого торжественного случая командиром.

— Любо! Це дило! Верно! Добре! — Полетело над Доном многоголосое одобрение.

— Пушек прислали крепких, розмысла, нам в подмогу, лекаря доброго с припасом от всяких ран, а еще пожаловал нас государь хоругвью войсковой, шитой златом и шелками в кремлевских палатах!