Бааль Шем-Тов. Личность. Чудеса. Легенды. Учение хасидизма

В какой-то момент Бешт прервал его, истолковал только что прочитанный отрывок и кивком показал, чтобы р. Йосеф продолжил чтение. И вдруг во время чтения р. Йосеф Ашкенази увидел своего тезку раввина Йосефа, умершего девять месяцев назад. Тот вошел в дом, как будто и не умирал, будучи одетым в субботнюю одежду и, как и при жизни, опираясь на палку.

В этот момент молодого человека обуял такой страх, что он оцепенел и выронил из рук книгу. Бешт тут же провел рукой перед его лицом, и р. Йосеф перестал видеть покойного раввина. После этого Бешт велел ему взять две свечи (разумеется, в числе свеч тоже был заложен мистический смысл) и отойти в сторону. И хотя один р. Йосеф уже не видел другого, он видел, что Бешт продолжает с ним что-то оживленно обсуждать, и так продолжалось в течение получаса, но самих слов не слышал.

Затем Бешт велел р. Йосефу Ашкенази продолжить чтение, и вдруг прервав его посередине предложения и сказал:

— Чего ты так испугался? Разве р. Йосеф при жизни ел таких «дойчей», как ты, что ты его теперь и мертвого боишься?!

— За какие же заслуги я удостоился его увидеть? — вопросом на вопрос ответил р. Йосеф Ашкенази.

— За то, что ты читал мне, а я толковал тебе. Между нами возникла связь, и мы стали как бы одним, и ты сумел видеть то, что вижу я. Но, если бы ты еще сохранил силу разума, ты бы услышал, о чем мы говорим; и мог бы и ты спрашивать его, о чем захочешь, а он бы тебе отвечал. А если бы между вами возникла дружба, ты бы мог видеть его постоянно… И р. Йосеф понял, что его подняли на ступень, близкую к пророческой, но он, увы, на ней не удержался[146].

Р. Йосеф Ашкенази был далеко не единственным из учеников Бешта, с которым он «поделился» своим мистическим опытом — такой опыт вместе с ним переживали и другие ближайшие его сподвижники. Так, в одном из рассказов о Беште, донесенном до нас Агноном, однажды Бешт разъяснял ученикам, какого направления мыслей следует придерживаться во время погружения в микву. Ученики возразили, что Аризаль придерживался по данному поводу другого мнения. И тут внешний облик Бешта на глазах начал меняться: он откинул голову назад, его лицо словно охватили языки пламени, глаза стали огромными. Ученики видели его таким не впервые — так всегда бывало перед тем, как он входил в состояние мистического транса, и каждый раз их охватывал при этом необъяснимый страх

И в этот момент на сидевшего на противоположном конце стола р. Нахмана из Городенки вдруг напала непреодолимая сонливость. Ему стало стыдно, что в такой великий миг он может заснуть, но как р. Нахман не пытался с собой бороться, сон все же одолел его.

Во сне он увидел себя идущим по улицам какого-то города и множество бегущих по нему людей. Он спросил, куда все бегут и ему на ходу ответили, что они спешат на проповедь «великого учителя». Побежал р. Нахман за ними, и пришел к огромному, поражающему красотой своего убранства дому. В доме оказалось полно гостей, и по их лицам было видно, что все они — великие знатоки Торы, и все с трепетом преисполнены появления «великого учителя», который истолкует им великие тайны Торы.

Тут в доме появился Бешт и стал толковать о тех самых устремлениях помыслов, которых следует придерживаться в микве. Но в момент токования против него поднялся какой-то юноша и стал возражать. Р. Нахман шепотом спросил, кто этот такой, и ему ответили, что это сам Аризаль.

Очный спор между Бештом и Аризалем продолжался долго,

пока наконец не согласился святой Ари со словами Бешта.

Сразу после этого р. Нахман очнулся от сна и увидел сидящего напротив него Бешта, который сказал: «Нахман, я взял тебя с собой свидетелем, поведай же, на чьей стороне правда, разве не признал святой Ари мою правоту?».

Повторим, таких рассказов, в которых под влиянием Бешта (может и гипнотическим) у людей утрачивалась граница между сном и явью, земным и небесными мирами, немало.

О том, что Бешт, вероятнее всего, владел как индивидуальным, так и коллективным гипнозом свидетельствует целый ряд рассказов о нем.

Чрезвычайно показателен в этом смысле рассказ о том, как р. Давид Пуркес поначалу был великим противником Бешта, постоянно отпускал по его адресу колкости, когда один из учеников спросил его, к кому ему пойти учиться, Бешт направил его к р. Давиду Пуркесу.