Бааль Шем-Тов. Личность. Чудеса. Легенды. Учение хасидизма

Когда р. Давид Пуркес все же решил поехать к Бешту, он стал расспрашивать ученика о его обычаях, и тот рассказал ему, что «обычай у Бешта — при омовении рук перед вкушением хлеба всеми помыслами устремляться к Господу. Когда погружается тот вкаванот, лишь ему известные, на всех сидящих за столом опускается дрема, и они сидят там, как спящие, пока Бешт не начнет произносить благословение на хлеб, и тогда они пробуждаются ото сна…»

Согласитесь, это уже напоминает коллективный гипноз.

Далее в рассказе р. Пуркес решает во время встречи с Бештом любой ценой не поддаться этой дреме, и даже специально высыпается перед этим, но в итоге все равно засыпает — и это вновь наводит на мысль о том, что Бешт был необычайно сильным гипнозитером.

Вот как разворачивается эта история дальше в пересказе Агнона:

В этом состоянии «дремы» р. Пуркес оказывается вместе с Бештом на Небесах, становится свидетелем великого спора между последним и Аризалем, который Бешт, само собой выигрывает. Пробудившись, р. Давид Пуркес становится свидетелем происходящего наяву спора между Бештом р. Довом- Бером из Межерича. При этом Дов-Бер ссылается га авторитет Аризаля, а Бешт отвечает, что «в сиротском сем поколении и Аризаль признал бы правоту его слов».

«И кто это может подтвердить?» — спрашивает Дов-Бер, на сто Бешт отвечает «Рабби Давид Пуркес подтвердит, ибо слышал он на Небесах, что Аризаль признал правоту моих слов».

Но для скептика вопрос о том, действительно ли Бешт взял с собой р. Давида Пуркеса в небесные чертоги или внушил ему все это под гипнозом, в этой истории, безусловно остается открытым.

Однако ученики Бешта таким вопросом явно не задавались — они были убеждены в абсолютной реальности того мистического опыта, который получали во время насланной на них учителем «дреме». И если назвать то состояние, в которое они входили под влиянием Бешта не дремой, а трансом, то все сразу меняется. И дело тут не в лингвистики: известно, что в состоянии гипнотического транса возможности нашей психики значительно расширяются, а вместе с ней и возможности той субстанции, которую религии всего мира называют душой.

* * *

Наконец, в мире Бешта и сам человек может (опять-таки достигнув определенного духовного уровня) проникать в «чертоги» духовных миров, представать перед Небесным судом и менять вынесенные им приговоры, а также путешествовать по этим мирам и общаться с различными его обитателями.

Все вышесказанное позволяет понять, что то, что для нас является «чудом», нарушением законов мироустройства, сам Бешт таковым не считал. Как не считал себя и чудотворцем — наоборот, с его точки зрения он использовал фундаментальные законы мироздания и пользовался теми знаниями о сотворенном Всевышним мире, которые остаются неведомы большинству людей, или даже напрочь ими отрицаются по причине неверия и невежества.