Бабье лето в декабре

То, с какой широкой небрежностью тратил деньги Василискин, Симу и восхищало и пугало. Ведь ей бы на месяц хватило того, что он просадил в парикмахерской, а еще, наверное, на полгода хватило бы того, что просадят они здесь. После коньяка, выпитого с профессором, вроде отлегло от сердца, и она уже без робости и смущения оглядывала зал. Молоденькие ногастые девчушки с мужчинами в годах. Определенно, не дочери. Они так липли к этим откормленным мужикам, так изображали любовь, что Симе было вчуже стыдно за них.

– Наши взрывоопасные девочки будут с вами всю ночь, – напоминал с эстрады вылощенный щеголь. Видимо, эти девочки и должны были создавать взрывоопасность.

– Смотри какие, – шептала Сима Вите.

– Да разве они с тобой сравнятся, – ворковал тот и прижимался ногой к Симиной ноге.

Когда на сверкающей огнями эстраде загремел оркестр и больше раздетая, чем одетая певица, вытанцовывая, начала заряжать ритмом зал, к их столику стали подходить ухари. Одни спрашивали Витю, можно ли пригласить Симу, другие вообще просто тянули руки, требуя, чтоб она шла с ними. Сима отказывала всем. Она боялась, что танец у нее не получится, или споткнется от волнения. Да и чего она будет отвечать этим щеголям, если спросят. Простая, мол, я баба из села Содом или деревни Иной Свет, коз пасу.

Витя тоже танцор был неважный, водил ее осторожно по краю, боясь влезать в беснующуюся толпу сильно разогретых людей. Там ему, коротенькому – вообще будет ничего не видно.

– Один должен подойти, – сказал озабоченно Витя, – Ему-то не отказывай. Нужный для нас человек.

А наверное, зря она стеснялась, никто тут ни на кого внимания не обращал. Девчонки танцевали, вскидывая руки, другие, впившись всем телом в своих кавалеров, а кто-то буйно кружился и топал. «Старуха ведь уже я, – вдруг сделала для себя открытие Сима. – Все такие молодяжки, а я тут кручусь с ними», – но и это угрызение ушло.

Неожиданно подступил к ним могучий, волосатый шумный человек, хлопнул Витю по спине.

– Убьешь ведь, – взмолился тот.

– Промигаешься, – хохотнул великан и, усевшись в кресло, схватил фужер. За столом сразу стало тесно. Такой громадина был этот мужик.

– У-у, какую кису ты надыбал, – сказал громадина, и словно ощупал всю Симу беззастенчивым взглядом своих выпуклых, дерзких глаз. – Ничего бабец, и замахнув фужер коньяку, схватил Симину руку и поцеловал.

– Да вы что?! У меня руки от травы, как терка, – смеялась она.

– Трудовая ручка, – похвалил он. – А теперь рюмка-плясовая. Пойдем. Зови меня Самсон, – и не спрашивая Витиного разрешения, потащил Симу в толпу беснующихся в танце людей.

– Какой вы огромный и толстый, – дернуло ее брякнуть с простой души. Так ведь надо было о чем-то говорить.

– Мужик начинается после ста килограммов, – ответил Самсон и тут же уел, – А вот ты видная баба, а такого шибздика подхватила, ни виду, ни весу.

– Да нет, Витя хороший. Он ведь меня привез.

– А хочешь, я увезу. Ты бабец на большой, – в открытую льстил он ей. – Это не ля-ля-тополя, а на полном серьезе. Ты такая – и прищелкнул языком.

– Я сама знаю, что у меня везде все в порядке, – чтоб не уступать этому Самсону и сбить с него спесь, сказала Сима. А он за словом в карман не полез:

– Вино хвалят не разливши, а попивши. Надо испробовать тебя.

Вот и скажи ему поперек. Он такое отчебучит.

Несмотря на огромный рост и вес, Самсон отплясывал легко и ее крутил будто игрушку. И она разошлась, дала такой дроби по-деревенски, что все расступились, смотрели, как она кружится и лихо дробит каблучками, а потом долго хлопали. И человек десять, не сдержавших свое корневое деревенское веселье, выскочило на круг. Щеголь со сладкими усами вручил ей приз – коробку конфет. Самсон был горд, как будто он завоевал эту награду.

– Ну, Сим, ты даешь, – восхищенно похвалил ее Витя, а Самсон повторил частушку, которую она врезала на кругу:

Моя милка изменила,

Чуть с ума я не сошел.

В ненатопленную баню

Зимой париться пошел.

– Не начудишь, так не прославишься, – ответила Сима, скрывая смущение тем, что дала себе волю, расплясалась в ресторане.

– Ты Симочку цени, – сказал Самсон. – Она тебе любую броню пробьет. Боеголовка!

– Она уже у меня работает, – поспешил сообщить Витя.

Сима не понимала, какие такие способности вдруг обнаружили в ней эти мужики. Ничего ведь она в их бизнесе не соображает. Понимала только, что Самсон куда богаче Вити. У него акции меховой фабрики и кабельного завода. Витя поэтому перед ним стелется. Но в этих тонкостях она не разбиралась и не хотела разбираться. После нищенской жизни приятно было почувствовать себя обеспеченным человеком.

Тогда после ресторана, они поехали в Витин дом. Оказывается, и правда, у него был целый коттедж. И опять Сима почувствовала себя в этих просторных белых палатах не самой собой.

И вернуться в привычную содомскую жизнь с заботами о козах ей было уже неохота, и недосуг. Кормила коз Степановна. Быстрей бы выписался из больницы Валентин, сбыла бы она ему все домашние заботы.