Бабье царство. Русский парадокс

Екатерина – Понятовскому: «… [Измайлов. – Э. Р.] бросился к моим ногам и сказал мне: «Считаете ли вы меня за честного человека?» Я ему сказала, что да. «Ну так, – сказал он, – приятно быть заодно с умными людьми. Император предлагает отречься…»

Но Екатерина потребовала, чтобы отречение мужа-императора было «добровольным и не принужденным, с обещанием не просить иноземцев о помощи». Тень грозного Фридриха стояла за спиной Петра.

«Заявляю… целому свету»

И тогда «честный человек» Измайлов обещал больше – привезти не только требуемую бумагу, но и доставить самого несчастного Императора в Петергоф: ««Я вам доставлю его после его совершенно добровольного отречения. Я без труда избавлю мое Отечество от гражданской войны». Я возложила на него это поручение; он отправился его исполнять».

Измайлов вернулся к Петру и быстро уговорил Императора добровольно отречься – отдаться на милость Екатерины, будто бы обещавшей мирно отпустить его в любимую Голштинию, «не оставив там без пропитания».

Петр тотчас покорно написал: «…помыслив, я сам в себе беспристрастно и непринужденно, чрез сие заявляю не токмо всему Российскому государству, но и целому свету торжественно, что от правительства Российским государством на весь век мой отрицаюсь, не желая ни самодержавным, ниже иным каким-либо образом правительства во всю жизнь мою в Российском государстве владеть… и обязуюсь не привлекать посторонних для восстановления моих прав на корону». Несмотря на советы храброго Миниха, «он позволил свергнуть себя с престола, как ребенок, которого отсылают спать», – презрительно сказал любимый им Фридрих.

Екатерина – Понятовскому: «Петр III отрекся в Ораниенбауме безо всякого принуждения, окруженный 1590 голштинцев, и прибыл с Елисаветой Воронцовой, Гудовичем и Измайловым в Петергоф». Слово «прибыл» не совсем точно – бывшего Императора привезли фактически арестованным.

Эпилог краткого мужского царствования

В первом часу дня, почти через сутки после того, как он въехал в Петергоф Самодержцем-Императором, Петра привезли в Петергоф в карете беззащитным пленником. С ним приехала любимая – Елизавета Воронцова. Вмиг потерявшие всю величественность – беспомощные, жалкие, – они молили не разлучать их. Екатерина не захотела встретиться с мужем – может быть, постыдилась. Ведь она нарушила сразу обе клятвы – как подданная и как жена.

Петра встретил воспитатель его сына граф Никита Панин. Несчастный Петр потерялся, даже попытался целовать ему руки – он вмиг превратился в напроказившего мальчика. Панин передал ему волю новой Императрицы: Елизавете Воронцовой было велено отправиться в Москву в имение семьи, а Петру определили жить в подаренном ему покойной теткой Елизаветой небольшом дворце в Ропше.

В торжественные дни своих именин Император потерял корону и свободу.

«Местечко… очень уединенное и очень приятное»

Карета со спущенными занавесками, окруженная эскортом гвардии во главе с Алексеем Орловым, повезла несчастного в Ропшу.

Екатерина – Понятовскому: «…После того я послала, под начальством Алексея Орлова, в сопровождении четырех офицеров и отряда смирных и избранных людей, низложенного Императора за 25 верст от Петергофа, в местечко, называемое Ропша, очень уединенное и очень приятное, на то время, пока готовили хорошие и приличные комнаты в Шлиссельбурге…» – то есть в тюрьме.

Разоруженных голштинцев отправили морем в Голштинию. По пути разыграется буря, и они почти все погибнут – таково было грозное предзнаменование грядущей судьбы их Императора…

В Шлиссельбурге должны были оказаться сразу два свергнутых Императора – Иоанн Шестой Антонович и Петр Третий Федорович. Но «смирные и избранные» люди не дадут съехаться в крепости двум законным монархам.

Миних и Екатерина

Миних под караулом был доставлен к Екатерине. Опытный фельдмаршал знал правила и гадал, куда он отправится теперь – в ссылку или на эшафот? Но в отличие от Нимфы Елизаветы новая Императрица была государственница. Она ценила блестящих людей.

«Вы хотели против меня сражаться?» – спросила Екатерина.

«Да, но теперь мой долг сражаться за вас, Ваше Величество…»

Он сказал, что готов положить к ее ногам знания, которые приобрел в науке, в строительстве, в войнах, в министерстве и… в ссылке. В ответ она отдала под начало вчерашнего врага все балтийские порты и каналы. Миних был назначен генерал-директором над портами Балтийским и Нарвским, над Кронштадтским и Ладожским каналами и над Волховскими порогами.

Впоследствии она сделает его губернатором Сибири с проживанием в Петербурге. И когда он умрет, она скажет о нем то, что можно сказать о ней самой: «Не будучи сыном России, он был одним из ее отцов».

Падение подруги