Бабья доля

8

Вот и всё.
Идёт пятидесятый.
Летний луч запутался в окне.
Бегают весёлые ребята
по большой и ласковой стране.

Есть в стране для них дома и книжки,

есть земля, чтоб хлеб для них растить,
фабрики, чтоб сделать им пальтишки,
армия, чтоб их оборонить.

Их везде улыбками встречают,

маленьких весёлых сорванцов.
Кажется, они не замечают,
что они не видели отцов.

В самом деле, что им нужно, детям?

Сыт, обут – и, вроде, все дела!
…Но сынишка с первых дней заметил,
что война над Родиной прошла.

До сих пор я часто вспоминаю:

ласковые волны ветерка,
праздничное утро Первомая,
движутся по улицам войска.

Конники стоят на перекрёстке,

маленьким не видно за людьми.
Чей-то мальчик в новенькой матроске
звонко крикнул: – Папа, подними!

И уже вверху, над всеми нами,

рассмеялся громко, горячо
и вцепился смелыми руками
в крепкое отцовское плечо.

Мой взглянул на мальчика и замер,

словно к месту своему прирос.
И смотрел он детскими глазами,
полными таких недетских слёз,

что хотелось броситься и – мимо,

растолкав весёлые ряды,
спрятать сына от непоправимой,
в первый раз им понятой, беды.

Но стоявший возле мостовой —

загорелый, сильный, высоченный —
взял сынишку на руки военный!
И подбросил вверх над головой.

Вверх, туда, где тёплый майский ветер

встретил сына трепетом знамён.
И нигде, на целом белом свете,
не было счастливее, чем он,

этот сын моей большой земли,

этот мальчик с круглыми щеками,
на которых, словно ручейками,
высохшие слёзы пролегли…

Вот и всё.

Прохладно. Вечереет.
Сумерки качнулись у окна.
…Вот в такие сумерки в Корее
ожила проклятая война.

Но опять – от края и до края —

Встал народ за Родину стеной,
Не в стихах, а в битвах повторяя быль,
сейчас рассказанную мной.

Он, как мы, снесёт бои и беды

и поднимет на руки сирот.
И корейский мальчик в День Победы
к гимнастёрке воина прильнёт.

9