Бабка Котяжиха

– Вот и славно, – кивнула Котяжиха, – Вот в этой колыбельке, в которой сейчас Ванятка спит, и будет твой внучок спать.

– Ага, сын значит, – воскликнул Игнат, – А второй? Тоже мальчик?

– Я так не сказала. Я тебе про одного говорила. А про второго после узнаешь.

– Ох, и скрытная ты, бабуля, – засмеялся, погрозив пальцем Игнат.

В эту же ночь у Алёнки начались схватки.

– Дак вон оно что, не зря ты, Котяжиха, приехала к нам, значит, да с вечерней зари всё у печи хлопотала, отвары готовила, – сказала Марфа.

– Конечно, не зря, – улыбнулась та, – Ничего, всё хорошо будет.

Котяжиха обняла охающую Алёнку и перекрестила её, благословив, а после принялась готовить всё к рождению детей. Мужиков, едва на дворе рассвело, тут же отправили из избы в столярку. Степан забрал с собой Ванятку, Игнат не находил себе места, шагая из угла в угол, Михаил же принялся что-то мастерить, чтобы не переживать и как-то отвлечься. Тут вдруг хлопнула дверь мастерской, что была при избе, вход в неё тоже располагался в сенцах, и вбежала красивая молодая девушка.

– О, Катерина, – удивился Михаил, увидев соседку, – А ты чего?

– Да маменька меня прислала, – ответила Катерина, – Прослышала, что Алёнка разрешается от бремени и велела вот эти холсты вам отнести, они белёные, чистые. Это вам на пелёнки.

– Ну, бабы, – удивился Игнат, – И как вы всё узнаёте-то так шустро?

– Айда, Катерина, посиди с нами, сейчас чаю попьём, – позвал Михаил, – Ступай, Игнат, принеси самовар да чашки, почаёвничаем покамест.

Накрыли на стол, стали пить чай. Катерина рассказывала смешные истории, как её свояченица, толстая баба, полезла летом в погреб за молоком, а назад вылезти не смогла, застряла. Так мужики чуть не всей деревней её на вожжах тащили, Михаил кивал, вспоминая, и поддакивал, мол, так и было, и смеялся до слёз.

– Мужики ей кричат, бросай крынки с молоком, – со смехом рассказывала Катерина, – Она крынки с молоком под мышками держала, а она кричит «Вы что, сдурели? Не брошу ни в жизь!». Так и пришлось вместе с крынками её тащить, обруч деревянный разбирали, что вокруг погреба.

Ванятка, уснувший в углу на лавке, проснулся и захныкал.

– Ой, а кто это там у вас? – подскочила Катерина, вздрогнув.

– Это сынок мой, Ванюшка, – ответил Степан, поднимая сына на руки.

– Хорошенький какой, – умилилась Катерина, глядя на большие серые глазки малыша и льняные кудряшки, – А мамка ваша где?

– А нет нашей мамки, померла, – сказал Степан.

– Ой, простите, – смутилась Катерина, перекрестилась, и опустила глаза, покраснев.

И тут вдруг Ванятка протёр сонные глазки, и хныча, протянул ручки к Катерине и позвал:

– Мама!

Катерина выпучила глаза и машинально взяла Ванятку на руки, прижала к себе, и принялась укачивать малыша. Тот сладко прижался к девушке и, почмокивая, снова уснул. Михаил, глядя на это, крякнул и подкрутил ус. Степан удивлённо глядел на девушку, и почувствовал, как краснеет, как юный парень на первом свидании, он быстро отвёл глаза и ощутил жар в груди, отчего-то вдруг захотелось ему и плакать и смеяться одновременно. Давно он уже не знал такого чувства, с тех пор, как ещё парнем был, да Матрёну черноротую знать не знал.

И в этот момент из комнат в сени вышла Котяжиха.

– Ну что? Поздравляю вас всех!

– Всё хорошо?!

– Всё хорошо, иди, папаня, смотри на свой приплод! – улыбнулась Котяжиха, уперев руки в бока.

– Кто у нас родился? Мальчики?

– Нет, не мальчики.

– А кто? – спросил Игнат, почесав пятернёй затылок.

Все дружно засмеялись.

– Сын у тебя и дочь! – торжественно сказала Котяжиха, – Двойня у тебя, Игнат, королевская! Ты молодец!

– Вот это да-а-а! – протянул восторженно Игнат, взъерошив свои густые волосы, и понёсся в избу к жене.

Катерина поднялась с лавки, с ребёнком на руках, поклонилась бабке Котяжихе:

– Здравствуйте, бабушка!

– О-о, – протянула Котяжиха, – Вижу, ещё одна свадьба у нас намечается.

Катерина вспыхнула, а Степан ошарашенно поглядел на Котяжиху, и тут же в голове его мелькнула мысль, что она никогда не ошибается, неужто… Он стремительно бросил взгляд на Катерину, но тут же отвернулся, ведь он был вдовцом и к чему такой красавице было связывать свою судьбу с ним. Так подумал тогда Степан.

А спустя два месяца играли свадьбу Степана и Катерины. Жила она вдвоём с матерью-вдовицей, доброй женщиной. Та дала согласие сватам от Степана. А Катерина уже полюбила его в ту их самую первую встречу, сразу ей Степан приглянулся, добрый да ласковый, совсем как тятенька её покойный, которого она так любила. И красивый такой… Снова бабка Котяжиха была посажённой матерью на торжестве. А через год родилась у Степана с Катериной доченька Настасья. Ванятка привязался к Катерине и называл мамонькой, и та к нему прикипела. Зажили они счастливо.

– Вот и ещё одну судьбу устроила, – думала бабка Котяжиха, идя в лес по грибы ранним летним утром с большой корзиной в руках, – Глядишь, и зачтётся мне на том свете. Миром дело закончилось. Любовь да красота белым светом правят, а злоба да ненависть в болоте хоронятся. Ну, ничего, я не дам им оттуда вылезти. Каждый по заслугам получит.