Бабочка в табакерке (СИ)

И Рей выстрелил. Он видел, как дёрнулась Шерри и упала на шею лошади. Погоня помчалась дальше, а он так и остался стоять. Что было дальше? Всё стёрлось. Память сохранила ещё лишь малюсенький кусочек той жизни. Рей заехал куда-то далеко к самому подножию гор. Он сидел на каменном уступе и курил. С горы, шебурша и постукивая, скатились мелкие камушки. Сверху кто-то спускался. Рей оглянулся и встретил угрюмый взгляд холодных тёмно-серых глаз. Диего в изорванной и перепачканной кровью одежде стоял прямо над ним.

— Ты убил её, — Диего смотрел, не отводя взгляда, сомкнув брови на переносице, судорожно сжимались и разжимались его кулаки. — Она говорила, что ты любишь её.

— Да, я любил её, но долг… — Рей хотел сказать, что долг чести для мужчины превыше всего, но Диего перебил его.

— Долг?! Для настоящего мужчины долг — его женщина. Если он действительно любит, то перешагнёт через всё: через долг, через честь, через гордость, только чтобы не принести вреда женщине.

— Я любил её, — упрямо повторил Рей.

— Нет, ты любил себя, ты любил свою любовь к ней, а Шерри ты убил. Но знай, с этого момента, сколько бы ты не прожил, она будет преследовать тебя. Она станет твоим наказанием, потому что ты так и не сможешь её забыть.

Диего даже не представлял, насколько он был прав.

Комментарий к Глава 6. Как это вспомнить.

Мне самой не нравится, что одному и тому же герою я дала два имени: сначала он Тони, потом Диего. Можно найти этому множество всяческих объяснений, но суть не в них, они нам по боку. Хотелось бы знать, надо ли вообще это делать? Может не стоит в угоду некоей загадочности путать читателя, да ещё в таком маленьком эпизоде? Хотелось бы знать ваше мнение.

========== Глава 7. И жизнь,и слёзы,и любовь. ==========

Пожилой мужчина в шерстяном пальто сидит на скамейке в сквере. Он мельком следит за детьми, играющими неподалёку в траве, расцвеченной солнечными одуванчиками. Лицо его задумчиво. Наверное, он вспоминает что-нибудь. Может быть своё безоблачное детство или влюбчивую горячую юность? Машинально концом длинного зонта с изогнутой ручкой он чертит линии, но их нельзя запечатлеть взглядом — на асфальтовой дорожке ничего не остаётся.

Паутина магии, оплетающая реальность, дрогнула. Он не мог пропустить этот момент, так как давным давно отыскал место, где находится эпицентр тончайшей радужной сети и засел в нём, как самый настоящий паук, улавливая малейшие колебания. Он трансформировал чужие судьбы так, чтобы вокруг него собирались самые важные, нужные ему люди, обладающие совершенно определёнными качествами, о которых сами они зачастую даже не подозревали. Отслеживая миллионы перерождений, он выискивал личности, которые смогли самореализоваться в одной или нескольких ипостасях. По его расчётам такая личность обязательно должна иметь двойника в какой-нибудь из других реальностей. Он кропотливо собирал их вокруг себя, ещё не зная наверняка, какую пользу сможет из этого извлечь, но ни минуты в этом не сомневаясь.

— И мальчишка тут. Молодой маг, переступивший рубеж бессмертия. Люди воображают, будто бессмертие можно обрести сохраняя физическую оболочку, и веками ищут способы для этого. Глупенькие они. Бессмертие — это совершенно иное. Самое смешное, что их массовое сознание давно обладает этой информацией, но до «осуществления проекта» додумались единицы. И из этих нескольких десятков человек мне нужен один единственный, тот, которого я создал сам и с вполне определённой целью. Для которого собирал крупицы магии, отбирая её у тех, кому она давалась природой. Ради него уничтожались храмы с целыми кланами предсказателей, ради него терзали ведунов и знахарок, и пылали костры инквизиции, — мужчина осуждающе мотнул головой, будто кто-то мог возразить на его внутренний монолог.

Жрицы предусмотрели даже то, о чём Колдун и помыслить не мог. Магия этой реальности оказалась для него самого недоступна (впрочем, это могло быть случайным совпадением, но не всё ли теперь равно). Он постиг принципы её роста, развития и использования в чисто теоретическом плане, но сам воспользоваться ей не мог. Он её чувствовал и постигал, но она его не слушалась, имея структуру слишком отличную от той, с которой он работал в других реальностях. Для Колдуна и это не стало тупиком. Он выбрал способного мальчика и стал обучать его всему, что знал сам. С каждой новой жизнью молодой маг становился всё сильнее. Колдун вёл его такими дорогами познания, на которые и сам ступал с содроганием. Они вдвоём достигли столь многого, что молодой маг вот-вот должен был переступить черту, получив великий дар неразрывной памяти.