Бабочка в табакерке (СИ)

Неожиданно тёмная пелена расступилась и сверху пролилась солнечная дорога. По ней мчался ещё один отряд. Впереди нёсся всадник в плаще цвета индиго. Длинные чёрные волосы собраны в хвост на затылке, как у восточных борцов. Его лицо показалось мне знакомым, но в такой обстановке я ни за что не вспомню, где видела его раньше. За ним неслись с залихватским гиканьем вооружённые мечами и арбалетами кентавры. Спешит на помощь отряд защитников Западных Врат. Это придало силы воинам в красных плащах. Схватка возобновилась. Предводитель кентавров одним мощным ударом обрубил зверю кусок хвоста. Дракон и обрубком сбил с ног нескольких воинов, но отступил. Попятился, распуская перепончатые крылья, и поднялся в воздух. Сделав круг над полем, зашёл для новой атаки. Тогда Лучник вынул последнюю сбережённую стрелу. Белая молния ударила дракону в горло под самой челюстью. Зверь пронзительно заверещал, оглушённые люди и кентавры шарахнулись в стороны. Лошадь Рыцаря заржала и встала на дыбы. Чудовище задёргало ногами и упало на бок. От удара земля ухнула, воины не удержались на ногах, надстройка над воротами осыпалась, чуть не завалив отряд защитников. Израненный гигант снова поковылял к воротам. Тут Рыцарь Западных Врат нанёс последний удар. Меч вошёл в клинообразную грудь дракона. Зверь шарахнулся и судорожными рывками поднялся в воздух. Силы оставили его. Он разом обмяк и постарел. Шерсть его в тех местах, где не была залеплена кровью, стала седой. Тяжело взмахивая крыльями, он полетел прочь над самой землёй, оставляя на ней обрубком хвоста лиловую борозду. Отряд кентавров, ни словом не обмолвившись с защитниками Южных Врат, поспешил назад. Лишь всадник на минуту задержался. Он взглянул в мою сторону и слегка кивнул головой. Его взгляд словно прожёг меня — очень знакомое ощущение. Безусловно, это уже было раньше. Кто же этот Рыцарь? Остальные так меня и не заметили. Стена из белого камня вновь стала твердыней, о битве напоминали лишь оплывшие зубцы верхнего яруса. Четверо лучников в грязных, бывших некогда алыми, плащах уносят на большом щите Олега. Глаза воина закрыты, лицо мертвенно бледно, на губах запеклась кровь, но жизнь ещё теплится в его теле. Хватит ли этой искры чтобы вновь разжечь пламя? Хватит! Я точно это знаю. За щитом молча идут Хранительница и Лучник.

Мне показалось, я лишь моргнула, а процессия уже растворилась в поднимающемся от земли мареве. Тучи разошлись, и над полем засияло жаркое полуденное солнце. Как же мне теперь выбираться отсюда? Я побрела по следам ушедшего отряда. Сначала путь указывали следы ног на вспаханном битвой поле, потом проторённая среди высоких бурьянов тропа. Кое-где ещё дымились проплешины, выжженные молниями. Удивительно, что поле не выгорело целиком. На особенно большой круглой плеши я растерялась — нет следов, куда идти дальше? Я бестолково озираюсь кругом и чувствую, что вот-вот заплачу. И тут замечаю, как у самого края что-то блестит. Солнце палит так нещадно, что не хочется делать и один лишний шаг. В горле першит от пыли и жажды. Надо всё-таки подойти посмотреть. Я поднимаю из золы небольшой лёгкий кинжал с витой рукоятью, украшенной красными и жёлтыми камушками. Очень красивая вещь, аж дух захватывает! Она настолько увлекает меня, что я не слышу приближающихся шагов. Марина за моей спиной радостно восклицает: «Вот он! А я уж решила, что никогда не найду его!». Она обхватила рукоять кинжала обеими руками и судорожно прижала к груди. Плечи её затряслись, она и плачет, и смеётся. Алексей бережно обнимает жену, гладит любимые волосы, посеревшие от пыли. Мы все запылились и пропахли гарью, на лице у Лёхи засохшая кровь — к счастью, это всего лишь небольшая ссадина.

— А ты откуда там взялась? — спрашивает меня Лёха.

— Спроси что-нибудь полегче, — я злюсь. — А заодно объясни мне, где это «там» я взялась?

— Извините, что прерываюсь на самом интересном месте, но, может быть, мы сначала умоемся? А потом, Лизок, напоишь нас чаем как в старые добрые времена.

Все втроём усевшись на диван в гардеробе мы пьём крепкий свежезаваренный чай, перед нами на табурете пакет с хрустящими румяными сушками, а за окном шумит дождь. Он льёт весь день не переставая, и уже с трудом верится, что полчаса назад мы задыхались от жары и пыли на безжизненном поле Южных владений. Петрович убрался домой через чёрный ход. Мы видели в окно, как он тяжело ковыляет через дорогу к трамвайной остановке.

========== Глава 9. ==========