Бабочка в табакерке (СИ)

Я не знаю, что в голове у её подруги, но я очень хорошо знаю, что, не смотря на самый приятный вкус, в последний момент становится жутко, и ты изо всех сил начинаешь грести обратно. Мне повезло. Кому-то может показаться, что никакое это не везение, когда тебя в двадцать лет разбивает паралич, ты лежишь как чурка с глазами. Тебя корёжит и ломает, а ты ничего не можешь сделать. И жена, отчаявшись помочь другими средствами, дрожащими руками неуклюже попадает тебе в вену. Но и это уже не помогает. Меня ставили на ноги больше года. С иглы соскочить удалось, но заплатил я за это дорого — опухоль мозга. Хожу я будто пьяный, говорить почти не могу, слюна капает изо рта как у бешеной собаки. Хорош, нечего сказать. Почему Лиза обратила на меня внимание там в больнице?

Пожалела наверное, или просто скучно было. Она болтала чепуху, читала стихи. Хотела, чтобы я поверил в то, что есть люди, способные повернуть мир так, как им нужно, лишь силой своего желания. Нужно только правильно захотеть. Полный бред. Поправиться — вот моё самое сильное, заветное желание. Я этого очень хочу! Но всё становится только хуже. Голова стала болеть так, что терпеть невозможно и ничего не помогает. Я гоню от себя мысли, только бы дотерпеть до операции… Впрочем, Лизина болтовня хотя бы чуть-чуть отвлекала меня. Только зря я размечтался. Дурак. Каждое её дежурство ей звонил. А она приезжала ко мне в больницу поздравлять меня с днём рождения. Тогда больницу на карантин закрыли, но она как-то сумела проскочить. Целовалась со мной и уговаривала с женой помириться. Я Зойке про неё рассказал зачем-то. Она сразу сказала, что эта Лиза — просто дура, а сама стала её в гости звать. Наверное, все бабы такие двуличные. Но я всё равно ей звонил уже из дома. Сначала она болтала со мной, мне казалось, она рада. Потом стала просто вздыхать в трубку и говорить, что новостей никаких у неё нет, сказать нечего, и мы молчали с телефонными трубками у уха как два идиота. Теперь она сразу извиняется, говорит, что у неё срочные дела и тому подобное. В общем, мне всё ясно.

Начал накрапывать дождь, и тощий парень поднялся с парковой скамейки. Черты лица заострены то ли от природной худобы, то ли от болезни. Светлые волосы реденьки, рот чуть приоткрыт — вид его жалок. Только большие голубые глаза с зеленоватым отливом живут, но жизнь эта беспомощна и полна страдания. Парень ковыляет к воротам парка, приволакивая ногу, и думает о том, что разобрался в женской натуре и теперь будет смотреть на них исключительно свысока, слегка презирая и лишь в самых исключительных случаях одаривая лёгкими знаками внимания. Только бы операция прошла успешно.

***

Рей уезжает. Он всё-таки уезжает. Не могу, не хочу верить. Всего два дня назад мы поругались, и я выставила его за дверь, но он вернулся с букетом и шоколадом. Я обозвала его подхалимом и перестала сердиться, а он на следующий день опять пропал. Бесчувственный идиот! Мне так хочется побыть с ним, просто сидеть рядом, чувствовать его, видеть, а он ушёл к друзьям.

Вчера до поздней ночи упаковывали вещи, потом любили друг друга второпях и бестолково. А сегодня в пять утра он взвалил на плечо огромную клеёнчатую сумку в красно-белую клетку и ушёл. Со стороны, наверное, кажется, что я спокойна, но на самом деле я места себе не нахожу. Отвела сына в детский сад, собрала ещё кое-что прихватить на вокзал и села у окна курить. Мне и курить-то не хочется, я просто не знаю, куда себя деть, из дома выходить ещё рано, на вокзал их привезут к самому поезду.