Бабочка в табакерке (СИ)

Туалеты других женщин отличаются завидным разнообразием. Мужчины так же не стеснены в выборе одежды: фраки, камзолы, шёлковые рубашки, даже рыцарские доспехи (не представляю, что в них можно делать на балу). В толпе мелькают алые, чёрные, лазоревые плащи рыцарей Врат. Я знаю, что Рей не очень-то любит танцевать, но сегодня он делает это специально для меня. Один танец, второй, третий… Всё кружится и сверкает, кажется, ещё немного и я буду счастлива. А муж всё крепче прижимает меня к себе обхватив за талию. У него в глазах появился такой знакомый огонёк желания. Мне становится не по себе. Вспомнилось вдруг то гадливое

чувство, которое он так недавно вызывал во мне своими ласками. Я пытаюсь отогнать от себя дурные мысли, но взгляд и движения Рея становятся всё настойчивее. И тогда чувства горькие и тягостные берут верх. Я отталкиваю от себя Рея и бросаюсь бежать через залы и коридоры, заполненные гостями, освещённые тысячами свечей, наталкиваясь на танцующие пары. Лица мелькают и чужие, и знакомые. Они говорят мне что-то.

Оксана: «Да, брось ты! Он всё равно тебя не поймёт. Вечерком поплачешь так, для себя — и чёрт с ним. Надо легче смотреть на вещи».

Ирина: «Нужно настаивать на своём. А то он совсем обнаглеет. Все мужики такие. Незачем унижаться и страдать из-за него».

Я выскакиваю в какой-то коридор в конце которого перед высокими дверями вижу Юльку.

— Юля! Юля, что мне делать? — кричу я задыхаясь от бега.

Она улыбается, отвечает мне спокойно и снисходительно, точно разговаривает с ребёнком:

— Надо любить человека таким, каков он есть. Прими его со всеми его желаниями и взглядами, как ты принимала его раньше.

— А я? Как же я? Почему он не хочет принимать меня?

— Ты же женщина, тебе легче приспособиться. Он ведь требует от тебя столь немногого.

В другом конце коридора появляется Рей, и я снова бегу.Тревожная музыка несётся мне вслед. Бетховен. Я бегу, оскальзываясь на мраморных ступенях, плутая в лабиринте комнат и путаясь в подоле длинного платья. Сползший черенок шиповника зло царапает щёку. Кованая чугунная лестница с резными \просвечивающими\ ступенями — на секунду я замираю перед ней. Я ужасно

боюсь таких лестниц, они с детства снятся мне в кошмарных снах, но Рея я боюсь ещё больше, а там — там спасительный выход. Мозаичная дверь открывается пропуская меня на зелёную лужайку парка. Меня встречает мужчина в плаще цвета вечернего неба. Длинные чёрные волосы, изящно очерченные брови, пронзительный взгляд тёмных глаз, который невозможно забыть. Рыцарь Западных Врат, тот самый, что поспешил на помощь воинам в алых плащах. Ещё тогда — два года назад — когда мы столкнулись впервые, я всем телом прочувствовала, как от его взгляда по всем жилочкам пробежал огонь. И как я могла не узнать его тогда у ворот? Он подхватывает меня и уводит за густую изгородь из акаций и сирени в незаметную беседку.

Небо расчистилось и засияло весёлыми огоньками звёзд. Рыцарь укутал меня в свой плащ. На листьях и цветах сирени, окружающей беседку, блестят капли растаявшего снега. Наплевав на приличия, я прижимаюсь к этому чужому мужчине, стараясь унять дрожь и сберечь тепло разгорячённого бегом тела. А он успокаивает меня, аккуратно, стараясь не сделать мне больно, выпутывает из волос обтрепавшийся шиповник. Мы молча сидим в беседке, небо уже начинает набухать рассветом. Незаметно для себя я засыпаю, положив голову на плечо своему нежданному стражу.

Проснулась я на диване в своём сером закутке с вешалками. На улице уже светит по-весеннему яркое солнце. Всё в комнатке провоняло табаком после вчерашнего гульбища. Я встаю, чтобы открыть поскорее форточку, на подоконник из спутанных волос выпадают шпилька и маленькая гроздь белой сирени.

Весь мир раскрыл для нас свои объятья,

Вселенная манит мерцаньем звёзд.

Здесь сердца стук и лёгкий шорох платья,

И музыка, что ветер нам донёс.

Река весны бурлит, играя маем,

Мешая краски-души напоказ.

Ковёр из трав, усеянный огнями,

Сто тысяч солнц цветёт на нём для нас.

На аромате лип настоян тёплый вечер.

Нас нежным шёлком трав манят к себе луга,

Где пышный окоём сирени подвенечной

И сладкозвучный плач ирландского рожка.

========== Глава 10. “До свиданья, лето, до свидания. На тебя напрасно я надеялась” ==========

Дождь зарядил с вечера и до самого утра настукивал по карнизам то тише, то громче. Я проснулась около пяти утра и больше толком так и не спала, но вставать не хотелось совершенно. На работу собиралась почти два часа, уже муж успел вернуться с ночной смены.

В маршрутке пахло как в общественной бане: сыростью, потом и чем-то таким, мыльным. Глаза закрывались сами собой. Всю дорогу пришлось стоять, но за то мне достался счастливый билет. Интересно, его надо сразу сожрать или можно поберечь до выхода из автобуса? Жизнь наполнена какими-то суматошными делами, я всё куда-то езжу, собираю бесконечные справки, нервничаю, и в то же время всё словно замерло на месте, не происходит ничего стоящего. Суета в пустоте. Июль. Дождь. Хочется покоя и тишины. Похоже, что лето в этом году пройдёт стороной.