Бабочка в табакерке (СИ)

Пока я ехала в трамвае, мне казалось, что тело моё заледенело, и ноги вот-вот отнимутся. «Вот сейчас доеду, а встать не смогу. Господи, что же это? Не хватало ещё в обморок грохнутся.» Но я встала и не упала в обморок. На вокзале я была за час до отхода поезда. По платформе уже слонялись и другие провожающие.Подали состав. Из тоннелей потянулись на посадку ребята в форме с автоматами и одинаковыми огромными сумками. Люди бестолково заметались вдоль поезда. Номера вагонов нигде не указаны. Проводники только бестолково пожимают плечами. Секретность. То, что я сумела в этой сумятице отыскать мужа, кажется мне чудом. Я уже проскочила мимо него, но услышала голос и обернулась. Он тоже просмотрел меня в толпе, заметил только тогда, когда я подошла вплотную. И опять всё было неправильно! Хотелось обнять его, прижаться вплотную всем телом и плакать и целовать, и не отпускать никуда. Но вокруг толпа народу, и я лишь держу его за руку, словно всё ещё не верю, что он уезжает. Лишь в самый последний момент я целую его, оставив на щеке яркий след помады, и утыкаюсь носом в воротник его форменной куртки. И всё улыбаюсь, улыбаюсь. Потом выискиваю его в окнах вагона, махаю, идя вслед тронувшемуся поезду, и словно наблюдая за всем этим со стороны. Он тоже улыбается, подкручивает свои чапаевские усы и повторяет «Не бойся, оно не тонет…» Конечно, что ему, он вернётся в любом случае, через три месяца или через сто лет — у него одна жизнь. У меня может оказаться уже другая. Очень-очень грустно. Слёзы так и норовят вырваться наружу, покатиться по щекам размазывая тушь.

***

Слёзы словно замёрзли у меня внутри и прорвались наружу только теперь. Я сполна прочувствовала то, о чём раньше даже не задумывалась. Нет у меня человека ближе Рея. Даже не смотря на то, что он постоянно меня подводит, обманывает мои ожидания. И не всем, далеко не всем можно с ним поделиться, подругам рассказываю куда больше. Но никто кроме него

не умеет меня жалеть. Даже мать. Она только даёт полезные советы или язвит. Иногда мне кажется, что мама — это бесчувственный, но очень дельный автомат по исполнению правильностей, оплот рационализма, готовый в любой ситуации устроить «разбор полётов». А Рею можно плакать. Никому, кроме него, потому что он чувствует меня и жалеет именно так, как мне нужно.

Одиночество навалилось и придавило своей мощной тушей слабенькую, издёрганную бесконечными хлопотами, душонку. Лечь бы сейчас куда-нибудь в уголок, свернуться калачиком, как кошка, и ждать, и думать только о Нём. И сойти с ума.

То ли снег, а то ли дождь на дворе.

Настроение как в декабре.

Всё ведь было хорошо,

Только было, да прошло.

Настроение как в декабре.

Я опять не буду спать в эту ночь.

Буду я сидеть и слушать, как дождь,

Дождь рассказывает мне

То, что было в декабре.

Я опять не буду спать в эту ночь.

Колпаком накрыла дом тишина,

Как хрусталь она светла и нежна.

Слышу в этой тишине,

Будто ты идёшь ко мне,

Но опять накрыла дом тишина.

Знаю что я от тебя далеко.

Без тебя мне вдалеке не легко.

Жду я тысячу ночей,

Возвращайся поскорей,

Возвращайся и меня пожалей.

========== Глава 11. ==========

Олешке всё-таки решили делать операцию, но до неё ещё надо дожить. Какой-то подленький голос внутри нашёптывал: «А стоит ли? Может оказаться, что всё бесполезно. Может проще найти кого-нибудь из старых друзей, один укол, и ты тихо и с удовольствием откинешь копыта». Иногда это кажется самым реальным выходом из ситуации. Только одно останавливает — вдруг коньки не отбросишь, а парализует всерьёз и навсегда. Что тогда? Остаться моргающим бревном на руках у матери. А скоро брат вернётся с зоны, ему всё это надо?

Передачи по всем каналам закончились, уже глубокая ночь. Он лежит в темноте, сон не идёт. Сколько времени он уже не спит? Почти год. Сон приходит слабый, неуверенный, лишь на несколько часов отпуская в хрупкое забытьё. Мысли не складываются в слова. В мозгу мелькают образы, лица, они живут какой-то своей жизнью, не зависимой от желаний Олешки. Жена с сынишкой вдруг превращается в Лизу, а через секунду её место занимает незнакомая, но отчего-то очень близкая женщина. Он никогда раньше не видел этого лица, обрамлённого медно-рыжими волосами. Лицо хмурится, женщина ругает Олешку за что-то. Вообще-то он давно не видит снов. Это болезнь. Лишь в последние несколько недель они вдруг стали приходить — скоротечные и расплывчатые. Наверное, лечение всё-таки немножко помогает. Парню \даже\ несколько раз снилось, что он летает. Никогда раньше, даже в детстве, он не испытывал такого ощущения свободы, лёгкости. Обнажённое тело купалось в солнечных лучах. Он знал, что сейчас может всё на свете! Но это продолжалось лишь краткий миг, а потом падение. Все мускулы сжимались, душа сворачивалась в точку, дышать становилось невозможно, и он погружался в тягучий, осязаемый мрак.