Бабочка, выкованная из стали

— С утра, как в управление приду, сразу займусь делом твоего отчима, — пообещал Гончаров. — Скорого успеха не обещаю, но я попытаюсь побыстрее. Вот только у меня вообще нет данных. Возможно, если бы мы подольше поговорили…

— Да, — согласилась Лена, опускаясь в кресло, — но мы вчера как-то очень быстро сменили тему.

— Если бы Дроздова задержали полицейские, то я бы знал: в сводках это было бы. И если бы Следственный комитет послал своих, я бы знал. Но, может, его задерживали оперативники ФСБ. Возможно, что это как-то связано с государственными секретами: ведь он наверняка работал и по закрытым темам.

— Он много чем занимался: печными технологиями, композитными материалами, разрабатывал новые марки стали, я всего не знаю, потому что он никогда ничего не рассказывал. Если ты считаешь, что он мог контактировать с западными разведслужбами, то глубоко ошибаешься: это невозможно, потому что Владимир Петрович — очень простой человек, патриот, бессребреник и очень добрый. Когда моя мама умерла, к нам стала приходить его аспирантка, которая готовила нам еду. Дроздов ел, о чем-то думал. Потом благодарил и говорил, что все было очень вкусно. Но, мне кажется, даже сама аспирантка понимала, что готовит она отвратительно… Лично у меня приготовленная ею еда стояла поперек горла. Но это недолго длилось: меня забрал отец, а та аспирантка, как мне кажется, и вовсе поселилась у Дроздова. Потому что каждый раз, как я туда ни приду, — она там постоянно. Но это давно было.

— А где теперь та девушка?

— Теперь она проректор Промтеха по научной работе. Доктор наук, профессор и так далее. Она по своим каналам тоже пыталась помочь вытащить Владимира Петровича, но ей сказали, чтобы она не рыпалась, потому что там все очень серьезно. Я летала в Омск, пыталась добиться свидания, но ничего не вышло. Потом слетала уже вместе с адвокатом. Обратилась к адвокату специально для этого, выбрала самую известную контору. Сумма, которую они запросили, весьма и весьма значительная для обычных людей, но я заплатила аванс. Мы полетели в Омск вместе. У нашего адвоката и там оказались хорошие связи: он договорился, и ему разрешили встретиться и даже присутствовать на очной ставке. Сообщница должна была опознать Дроздова, сказать, что это именно Владимир Петрович — организатор преступления — заставил ее под угрозой увольнения нарушить закон и ей пришлось снимать со счета филиала денежные средства по фиктивным договорам и отдавать ему все до копеечки. Но очная ставка сорвалась… А потом… Не знаю даже почему, адвокат не стал ничего мне объяснять, но он вернул мне не только полученный аванс, но даже деньги, которые я истратила на его билеты до Омска и обратно. Адвокат улетел, а я осталась там, еще на что-то надеясь. Неделю я пробыла в Омске, носила передачи, принимали все, кроме лекарств, говорили, что у них там свои врачи имеются. Потом мне передали записку от него. Всего две строчки: «Лети домой, я сам со всем этим разберусь».

Гончаров поднялся, завернулся в простыню, подошел и поцеловал ее. Потом понесся в душ. Брился, услышал, как она подошла и остановилась возле двери ванной. Игорь выглянул в коридор.

— Что-то срочное? — спросил он.

— Просто стою рядом, и мне приятно, что ты есть на свете. А еще я хотела узнать, почему ты, такой начитанный, образованный, пошел вдруг в полицию.

— Тогда еще в милицию, — уточнил он. — Как я говорил тебе раньше, меня списали на берег вместе с приятелем, он и предложил мне податься в менты. Пошли устраиваться: меня взяли, его — нет из-за медосмотра.

— Хилый был?

— Здоровенный, как штангист. Очень похож на актера Джейсона Стэйтема. Просто на медосмотре врач увидел у него на боку два шрама. Спрашивает: «Ножевые ранения?» Приятель объясняет, что двое грабителей напали в темном переулке с ножами, еле от них отбился. Врач спрашивает дальше: «Тех двоих нашли?» А Петренко простодушно так: «Не думаю: я их глубоко закопал». Врач, конечно, сообщил начальству. И ему отказали. А Петренко просто пошутил. Он вообще был очень остроумным. Потом, правда, срок получил. На него действительно напали двое, когда он, оказавшись без работы, бомбил на своей «девятке». Никого не убивал и не закапывал: просто у одного из этих парней родной дядя в городской прокуратуре оказался. Приятель мой пострадал ни за что. Не понимаю, почему он со мной не связался: я бы помог, несмотря на дядю прокурора. Взял бы тех ребят на чем-то другом…

Зазвонил мобильный. Номер вызывающего был незнаком Гончарову. Но он все же решил ответить.

— Игорь Алексеевич, — прозвучал незнакомый голос, — я от Артема Валерьевича, подвез вам кое-что. Не могли бы вы спуститься, я возле вашего подъезда в черном «Гелендвагене».

— А почему в такую рань? — возмутился подполковник. — Полвосьмого утра.

— Таков приказ: я, вообще-то, уже почти час вас дожидаюсь. А Артем Валерьевич сказал, тому, кто раньше встает, бог подает.