Бабочки за окном (СИ)

Откуда взялась вездеходка, он не знал. Оставалось бессильно злиться, наблюдая за отвратительными деяниями трёх мерзавцев. Он охарактеризовал их номерами, ибо не слышал никаких имён: первый – пилот, второй – любитель применить кулаки, третий – самый опасный из них, довольно мягок в обращении, сдержан, но командует всей операцией. Именно от него исходили самые жуткие приказы. Наруто хорошо помнил лежащий поперёк досок труп. Третий только одно слово произнёс, указывая на будущую жертву, когда мирные жители крошечной деревеньки отказались выполнять их требования.

Принц не посмел закрыть глаз, когда второй, ни секунды не медля, вскинул пистолет и от бедра одним выстрелом прикончил беднягу. Безвольно вскинувшее в последнем жесте руки тело отшвырнуло назад, где оно споткнулось о сложенные доски. Падение с глухим стуком, сопровождаемое картиной предсмертной агонии, маленькая лужица крови, растекающаяся в области головы. Наруто смотрел и чётко осознавал, но не чувствовал ни ужаса, ни паники, ни банального беспокойства. Как со стороны, недоверчиво. Всё это происходит из-за него. Он дёрнулся было в направлении бедняги, но снова оказался задержан. Третий наблюдал за малейшим нюансом реакции наследника, хотел увидеть все слабые стороны пойманной жертвы, призванной изменить всю политику государства. Наруто знал, что за ним следят, ждут невообразимых пафосных поступков вроде заламывания рук и демонстративных обещаний поквитаться. Наруто не дал повода для насмешек, просто молчал и смотрел вместе с ними.

Миг значительных перемен. Уже никогда Наруто не сможет посмотреть на мир по-старому. Реальность настигла его в момент растерянности, ломая прежние законы и ценности, жестоко швыряя из счастливого детства в гущу событий. То, к чему спешил подготовить его Итачи, но не успел…

Вездеходка появилась тоже внезапно, принося за собой запах гари. Первый, пилот, вернулся во временную точку остановки уже на колёсах, вызвал главаря наружу, предоставив второму приглядывать за заложником. Они долго говорили на пониженных тонах. Как Наруто ни старался, не мог уловить ни намёка на смысл беседы. Он пытался добраться до окна, взглянуть на машину лично, ибо поклясться мог, что на ней опознавательные знаки альянса империи. Это могло означать только одно: военные уже напали на след, а с пропажей боевой единицы уверятся в своей правоте и бросят дополнительные силы на поиски. О собственном усугубившемся положении Наруто даже не подумал. Последний козырь загнанного врага – угроза заложнику. Никто не перестрахован от случайно дрогнувшей руки или пальца, судорожно надавившего на спусковой крючок направленного в висок жертвы пистолета. Последний довод проигравшей стороны – всегда демонстрация физической расправы.

От усиливающегося запаха пожарища и тряски Наруто снова тошнило, рвотные позывы подкатывали к самому горлу, не давая шанса выпрямиться и оторвать скованных металлическими браслетами рук от спинки переднего сиденья. Второй-садист сидел рядом, контролируя любое движение пленника. Колёса машины то утопали в выбоинах заросшей колеи старой леснической дороги, то подскакивали на кочках, вызывая усиленные приступы мути. Перед глазами Наруто мелькал однообразный рисунок резинового коврика на полу. Он хотел разработать план, чтобы хотя бы задержать негодяев, но думать не получалось. На первом месте премерзкое самочувствие. Кажется, это было известно и захватчикам, что их вполне устраивало. Низкий рык мотора разбавлялся шумом ветра в кронах деревьев и грохотом стремнины где-то в стороне. Если бы только Наруто удалось вспомнить название реки, если бы удалось предположить примерное место нахождения.

Не к месту всплыло воспоминание о наставлении Итачи. Тогда он дал оружие и велел стрелять, даже если не во врага. И обещал услышать. Может, поверить в чудо и попробовать? Быстрый косой мутный взгляд на бедро второго, где красовалась рукоять пистолета, торчащая из расстёгнутой кобуры. Оценивая собственные силы и силы противника, пришлось отказаться от желания завладеть оружием немедленно. Надо выждать момент, когда этот садист будет отвлечён. И выстрелить. Пусть даже в него. Итачи также упоминал о бесчеловечности, как о неотъемлемой черте хорошего монарха-воителя. Каждый имеет право защитить себя, хотя бы и путём радикальных мер. Одно Наруто беспокоило: сможет ли он хладнокровно выстрелить в живого человека? Быстро, без раздумий.

Экзамен, на подготовку к которому не дали достаточно времени.

- Эй, ты не окочурься там, - второй толкнул его в плечо. От добавленной качки Наруто чуть не утратил осмысленность, зажал рот руками, едва успев подавить откровенный визуально заметный порыв избавиться от желчи в желудке. Вряд ли в нём ещё осталось что-нибудь от последней трапезы.

- Тише, - третий тоже повернулся, не стремился трогать пленника, только глаза нехорошо сузил, словно читал в сгорбленном над полом Наруто всю подноготную. – Я же велел тебе не бить так сильно.