Бабушкино море

Взявшись за руки, Люда, Света и Ляля бегут по широкой дороге. Под их ногами клубится пыль.

— Ой-я-а! — кричит Света.

— Ой-я-а! — отвечает Люда.

— Ой-я-а! — повторяет Ляля. — Ой-я-а!

Широкий и длинный ветер бежит рядом с ними по дороге бабушкиной станицы. Он свистит им в уши. Вот тронул дерево в чьем-то чужом саду. Вот раздул потихоньку Лялино платьице.

Он с обеих сторон дороги. Он всюду. Вот клубится пылью под их ногами. Вот тянется впереди протяжным и узким облачком.

Длинный ветер! Широкий. Ползучий. Летучий. Он кружится впереди…

Нет, это вовсе не ветер. Это кружатся колёса телеги.

Телега трясётся по белой дороге.

— Скорей! — кричит Люда.

— Скорей! — повторяет Света.

— Ой-я, скорей! — говорит Ляля.

«Ой-я, скорей!» — говорит ветер, свистя у Ляли в ушах.

Догнав телегу, Люда, Света и Ляля берутся за руки и бегут за телегой, не отрывая глаз от её вращающихся колёс. Бегут что есть духу.

Телега, как будто нехотя, набирает скорость. Люда, Света и Ляля, запыхавшись, тоже набирают скорость…

Телега сворачивает. Человек, который сидит на телеге, лениво оглядывается.

Оглянувшись, он замечает Люду, Свету и Лялю.

Их лица и ноги покрыты пылью. Крепко вцепившись друг в дружку, они бегут по дороге, как запряжённая тройка.

Они запыхались.

— Эй, так чего ж? — усмехнувшись, вдруг говорит человек на телеге. — Не по пути ли делом? Должно, поспешаете на виноградник?.. Садитесь. Может, и подвезу. Доедем до самого виноградника.

Услышав это, девочки останавливаются, опускают голову и, переглянувшись, толкают друг друга.

Конюх осаживает и говорит:

— Пошевеливайся, пошевеливайся, детвора!

Люда и Света становятся одной ногой на ось и ловко переваливаются в телегу. Лялю они втаскивают за руки.

Телега трогается. В ухе у конюха поблёскивает золотая серьга. «Митрич!» — обрадовавшись, узнаёт Ляля.

Телега едет вперёд по мягкой, пыльной дороге и подпрыгивает на камешках. Услышав грохот, выбегают из хат ребята. Они долго глядят на телегу, на Свету, на Люду и Лялю и, задумавшись, прикладывают ко лбу козырьком ладошки.

Телега едет вперёд. Вслед за нею тянется узкое пыльное облако.

Она едет мимо белых домов и мимо колодцев. Она объезжает серое здание клуба с большими колоннами. На стенке клуба висит плакат:

!! Боевик!!

«Воздушный извозчик»

— А как вернёмся, так сходим в кино-о, — тяжело дыша, говорит Света и помахивает запылившимися ногами, свисающими с телеги.

— Это у вас красивый дом! — говорит Ляля и застенчиво смотрит на Люду.

— Говоришь! Только разве же это дом? Это Дом культуры! — отвечает Света.

А телега уже проехала клуб. Она едет теперь мимо маленького зелёного дома с квадратной вывеской: «Банк». Она едет мимо большого сада, мимо базара, мимо железнодорожных бань, мимо белого дома с надписью: «Школа юнгов».

Под крышей школы словно повис резной треугольник из камня, словно повисли на стенах узенькие балкончики, перевитые плющом.

«Ух и большая, ух и красивая бабушкина станица! — думает Ляля. — Как город. Даже ещё красивей, чем город!»

В городе есть только большие дома, а нет такого большого ветра и зелени.

У бабушки зелень так и ползёт из каждого пятачка земли. У бабушки в станице зелень под каждым забором.

Вон колышутся жёлтенькие травинки под чьим-то чужим окошком. Вон летит по ветру прогорклый дымок.

— Отчего там дым? Там пожар? — шёпотом говорит Ляля.

— Не пожар. Рыбзавод, — коротко отвечает Люда. — Неужто не слышишь копчёности?..

Завод большой. Его двери распахнуты. Из дверей тянет запахом рыбы и соли.

У порога завода, наклонившись над бочкой, стоит какая-то женщина в белом фартуке. Рукава у неё закатаны. Блещут на солнце от соли и рыбьей чешуи её большие сильные руки.

А вот подальше, как грядки, тянутся маленькие канавки. На дне канавок — остаток усохшей воды.

— Гляди! Рыбоводная станция, — толкая Лялю, говорит Света. — Видишь ямки? Туда рыбу из моря заводят. Малька́.

— А отчего же рыбы там нет? — осторожно поглядывая на Люду, говорит Ляля.

— А потому, что рыбу запускают в прудок с весны, — усмехнувшись, вдруг говорит человек на телеге. — А когда подрастёт, так ей, стало быть, тесно в стоячей воде. Обратно тикает в море — метать икру… Лето — стало быть, значит, подрос малёк, в море ушёл.

Красивый дом у бабушкиного малька. Над высохшими от солнца прудами стоят большие деревья — ивы, с гнущимися до земли длиннющими ветками. Над крышей дома по ветру кружится флюгер.

Всё гуще, всё шире стелется по ветру жёлтый дымок. Дробным стуком наполняется воздух. Ляле кажется, что это стучит земля.

Телега медленно объезжает верфь.

Весь в лесах стоит обнесённый высоким забором вытащенный из воды пароход.

Ляля сидит на телеге и смотрит на пароход, на море.

За телегой бегут собаки. Подвывая, они принюхиваются к её пыльному следу. Пахнет дёгтем. Им скучно. Знакомый запах. Позёвывая, собаки нехотя возвращаются по домам.

Теперь с двух сторон телеги — поля. Они жёлтые. Это цветут подсолнухи.

Потом поля становятся очень похожи на большую зелёную щётку, они покрываются жёсткой щетиной. Это торчат из чёрной земли жёлто-зелёные стебли дозревающей кукурузы.