Баффетт. Биография самого известного инвестора в мире

В это время он и Мангер постоянно и безуспешно боролись с руководством Salomon. Чарли взял под контроль аудиторскую комиссию, которая прежде не проявляла чрезмерного рвения при осуществлении надзора. Теперь он заставил ее в течение шести-семи часов проверять фирму и ее бухгалтеров. Мангер обнаружил, что бизнес Salomon по торговле деривативами сильно разросся и заключал сделки, для которых не существовало рынка. Такие сделки не завершались в течение длительного времени, иногда годами. Движение денежных средств было минимальным, и в бухгалтерских книгах Salomon прибыльность производных инструментов оценивалась при помощи математической модели[844]. Поскольку модель была создана теми, чьи бонусы рассчитывались на ее основании, неудивительно, что сделки выглядели весьма прибыльными. В результате таких бухгалтерских вольностей прибыль была завышена почти на 20 миллионов долларов[845]. Аудиторская комиссия, однако, рассматривала только уже одобренные и, как правило, завершенные сделки, поэтому такие случаи проходили мимо ее внимания.

Единственной областью, в которой Баффетт и Мангер обладали несравнимо большим опытом и мастерством, чем кто-либо другой, было инвестирование. Они активно высказывали свое мнение, но их игнорировали. Возмущение Уоррена и Чарли только отдаляло их от коллег. В итоге подразделение Phibro компании Salomon создало совместное предприятие с хьюстонской компанией Anglo-Suisse для разработки нефтяных месторождений в Западной Сибири, которые якобы должны были произвести революцию в нефтедобыче в России.

«Anglo-Suisse, – сказал об этом Мангер, – идиотская затея. В этой компании нет ни англичан, ни швейцарцев. Уже из-за одного названия не стоит в это ввязываться».

Но Salomon все равно вложила 116 миллионов долларов в совместное предприятие, считая, что нефть станет неотъемлемой частью будущего России, которой для добычи необходим западный капитал. Хотя, как говорил Баффетт, «страна никуда не денется», как и «нефть никуда не денется», российская политическая система вполне могла куда-нибудь «деться». Никакой запас прочности не мог этого покрыть[846].

Как только новое совместное предприятие «Белые ночи» приступило к работе, российское правительство ввело налог на экспорт нефти. Размер налога почти уничтожал прибыль компании. Вскоре американских партнеров разочаровал и объем добычи нефти. Русские бонзы отправились в США, ожидая, что их будут развлекать. Во время переговоров российское правительство было непредсказуемым и несговорчивым, так что все попытки договориться оказались неудачными. Кто-то действительно собирался делать большие деньги на русской нефти, но это явно была не Salomon Inc.

В то время Россия для Америки отошла на второй план. В 1989 году Соединенные Штаты были одержимы мыслью о том, что всю страну затмит восходящее солнце Японии. Компания Salomon инвестировала большие суммы и запустила там успешный бизнес, который быстро разросся до сотен сотрудников и приносил прибыль. Баффетт, который обычно не покупал иностранные акции, а японские акции и вовсе считал возмутительно дорогими, не проявлял к этому особого интереса.

Тем временем сотни сотрудников Salomon возмущались размерами своих премий. Дело было не в суммах – они были огромными – а в том, насколько больше один сотрудник получал по сравнению с другими. Баффетт и Мангер почти ничего не знали о проблемах, назревающих в Salomon. Но арбы Мериуэзера требовали больше денег. Бывшие преподаватели колледжей, которые раньше зарабатывали по 29 тысяч долларов, теперь считали, что субсидируют убыточные отделы, например, инвестиционно-банковский. Они считали, что фирма распределяет прибыль «по-социалистически», хотя больше всего денег приносят именно они[847]. Арбы хотели получить свою долю от сотен миллионов, которые зарабатывали для фирмы[848]. Мериуэзер, застенчивый настолько, что с трудом выдерживал зрительный контакт, теперь превратился в самого напористого и успешного в мире выбивателя бонусов. Гутфройнд уступил и выделил арбам премии в размере 15 %[849]. Теперь они могли получить гораздо больше денег, чем трейдеры, которые делили между собой бонусный пул. Сделка была заключена втайне между Гутфройндом и президентом Salomon Томом Штраусом. Ни совет директоров, ни другие сотрудники компании об этом не знали. По крайней мере, до поры до времени.

К 1991 году Баффетт и Мангер пережили из-за Salomon ряд разочарований. Их финансовые результаты далеко не всегда соответствовали ожиданиям. Аппетиты сотрудников продолжали расти. Со многим из того, что происходило в зале заседаний совета директоров, они были не согласны. Цены акций не двигались с места уже восемь лет. Прибыль, в основном из-за повышения зарплаты сотрудников, снизилась на 167 миллионов долларов.