В качестве еще одного примирительного жеста Уоррен основал Фонд Шервуда, который выплачивал по 500 тысяч долларов в год в виде благотворительности. Дорис, дети Уоррена и Астрид могли ежегодно получать из него по 100 тысяч долларов, распоряжаясь деньгами по своему усмотрению. Ежегодный доход был таким, как если бы ее брат вложил в траст 7 миллионов долларов, а доля Дорис – почти такой же, как если бы Уоррен все-таки дал ей деньги, просто в другой форме.
Такой способ не позволял Дорис выплатить долги или спасти дом. Уоррен никогда не давал деньги без возможности контролировать то, как они будут расходоваться. Тем не менее, когда буря утихла, Дорис поняла, что без брата у нее не было бы вообще ничего. По мере того, как она собирала деньги, чтобы расплатиться с долгами, их отношения нормализовались. Посвященный Уоррену реликварий, собранный сестрой, остался на своем месте.
Еще одной жертвой краха фондового рынка, с которой Баффетту пришлось иметь дело, стала компания Salomon. Всего через три месяца после того, как Berkshire инвестировала в нее, они с Мангером впервые посетили заседание совета директоров. На повестке дня стоял вопрос о 75 миллионах долларов, в которые обошелся фирме Черный понедельник[829]
. С его последствиями фирме пришлось иметь дело после того, как Гутфройнд, всего за несколько дней до катастрофы, бестрепетно уволил 800 человек и оборвал все малоприбыльные виды бизнеса, в том числе торги коммерческими бумагами, которые примыкали к облигационному бизнесу. В результате этого решения отношения с некоторыми важными клиентами непоправимо испортились[830]. Теперь потери от обвала рынка грозили проделать глубокую дыру в карманах акционеров. В итоге акции Salomon рухнули в пропасть.Пока акционеры теряли деньги, комитет по компенсациям, в который входил Баффетт, начал рассматривать возможность снижения цены, по которой можно было бы реализовать опционы на акции сотрудников.
Уоррен считал это аморальным, но большинство членов комитета проголосовал против него. Баффетт был в ярости[831]
. Его роль в совете директоров Salomon была скорее номинальной, так что к его советам редко обращались и еще реже прислушивались. Несмотря на то что акции Salomon к тому времени начали восстанавливаться, переоценка опционов, по его словам, сделала его инвестиции в Salomon «гораздо менее привлекательными с финансовой точки зрения, чем они были изначально».Позже Уоррен сказал: «Я мог бы бороться упорнее и выступать активнее. Возможно, я бы почувствовал, что сделал все возможное. Мне бы стало легче от этого, но ход истории не изменился бы. Если вы не получаете удовольствия от драки как таковой, в ней нет никакого смысла». Со времен Sanborn Map, Dempster и «баффеттинга» Сибери Стэнтона готовность Уоррена к сражениям, пусть даже подковерным, заметно снизилась.
«Мне не нравятся драки. Если придется, я подерусь, но не получу от этого никакого удовольствия, – говорит он. – На заседании совета директоров Salomon мы с Чарли даже не голосовали против. Мы проголосовали за. Мы не воздержались, потому что воздержаться – это все равно, что бросить перчатку Salomon, у которой были и другие проблемы. Когда я сталкивался с тем, что считал ненормальным, они просто не хотели ничего от меня слышать. Стоит ли тогда вообще говорить? Я никогда не дерусь просто для того, чтобы подраться».
Сотрудникам, выступавшим с докладами перед советом директоров, казалось, что Уоррен ведет себя пассивно на заседаниях[832]
. Как будто он мало понимал в том, как ведутся дела, и не мог приспособиться к бизнесу, в котором не было кирпичей и раствора или сборочного конвейера[833]. Поскольку Уоррену не нравилось, как обстоят дела с инвестициями, у него был выбор: он мог продать свою долю и выйти из совета директоров[834]. В это время Уолл-стрит кипела слухами о том, что Баффетт и Гутфройнд поссорились, так что Уоррен либо продаст свои акции, либо уволит Гутфройнда и привлечет к управлению фирмой кого-то другого[835].В действительности до этого дело не дошло. Если такой известный человек, как Баффетт, продаст акции и выйдет из совета директоров, столь шокирующий жест повлечет падение курса акций Salomon и дорого обойдется его собственным акционерам. К этому времени стоимость Berkshire начала зависеть от репутации Баффетта. Более того, он не махнул рукой на Гутфройнда: Уоррен решился на инвестиции из-за него, а когда Баффетт держится за кого-то, разорвать эту связь очень сложно. По мере приближения к рождественским праздникам, они с Гутфройндом постепенно улаживали свои разногласия.