Багдад до востребования

Между тем тут же в комнате, на приставном столе, его распахнутый, второй раз за сутки перелопаченный чемодан. В нем, поверх расхристанного шмотья, гостинцы гастролера – книга и футляр от заколки. И безнадежно запоздалое прозрение: в этих двух, на обывательский взгляд, невинных предметах кроется не тайна и не загадка, а страшная разрушительная сила. Лишь в смирительной рубашке похмелья, спеленавшей тело и мозг при первой встрече с гастролером, можно было воспринять «миссию» как левак вагоновожатой. Да, не вызывало сомнений, функция нарочного – противозаконна и в случае разоблачения не сдобровать. При этом убаюкивала иллюзия, что возможный разоблачитель обречен рассмотреть насильственный характер подряда, к которому случайного «чайника» склонили шантажом. Коль так, то снисхождение, а то и помилование, надеялся далекий от гадюшника, именуемого «органами правопорядка», «чайник», вполне осязаемы. И успокаивал себя: по большому-то счету, на повестке дня – контрабанда, повседневное, весьма распространенное правонарушение. Больше того, когда на установочном инструктаже был назван получатель гостинцев – советский посол в Багдаде, лицо, априори далекое от криминала, на затянутом тучами небосводе вспыхнуло подобие осветительной ракеты. Если столь влиятельная фигура, как Посувалюк, – интересант, то, возникни осложнения, его содействие подразумевалось.

«Где так, а где совсем по-другому… – бросало Семен Петровича то в жар, то в холод. – Стал бы шпионский консорциум столь скрупулезно выстраивать авантюру, чтобы забросить в Ирак, скажем, шифровку или нечто схожее – умеренно радикальное. Заколка – не что иное, как дистанционно управляемое устройство, обращенное против военной надстройки Ирака. Стало быть, разоблачение дерзкого заговора сулит одно: зверские истязания в пыточной «Мухабарата». Без всякой оглядки на чужеземное гражданство арестанта».

Разлившаяся сыпь и мелькнувший во спасение позыв покаяться жили между тем секунду-другую. Чертик авантюры, вильнув хвостом, смел гадкую слизь, разбудив задиристого петушка.

– Тот самый? – Полковник вклеил а завотделом энергетики Минпрома тяжелый взгляд.

Энергетик заискивающе закивал, постепенно вжимая в плечи голову.

– Так тот или похож?! – повысив голос, уточнил полковник.

– Точно не сказать… – засомневался энергетик, но вскоре нашелся: – В южном комплексе его лучше знают. Вызвать начальника?

– Помогу вам, полковник, а то, не ровен час, за Ибрагимом Асафом отправите вертолет, – вмешался Семен Петрович, по двум-трем знакомым словам вникнув в диалог. – Заверяю вас, я – Семен Талызин, то самый, кто запускал энергокомплекс юга год назад. Слева от вас – Салим Барзани, завотделом энергетики Минпрома. Мы дважды встречались, хоть и мельком. Надеюсь, не затруднил беглым русским…

Салим Барзани, уловив лишь свое имя и имя начальника южного энергокомплекса, переводил взгляд с полковника на Талызина, за доли мгновения меняя лики – с пиетета на недоумение. В конце концов уставился в столешницу.

– Свободен, Салим, – небрежно бросил полковник, переключая внимание на визави.

Салим Барзани то ли не расслышал, то ли прикидывал в уме диапазон увольнительной. Полковник повторил, закрепляя послание брезгливым взмахом кисти от себя. «Минпром» подскочил и, раскланявшись в самом буквальном смысле, – как с куратором действа, так и с Талызином – тихонько бочком «по бровке» удалился.

Судя по тому, как окружение воздавало полковнику почести – от главного энергетика страны, до темного конвоира-феллаха – управляющий пыточной – во главе стола.

– Так что вас испугало, Семен Петрович? – не дал секунды на раскачку управляющий.

– Собственно, об испуге я вас хочу спросить… – Талызин почесал затылок.

– Меня? – изумился полковник, похоже, не уловив намек. Уточнил: – Когда вы вошли в кабинет.

Талызина вновь подвинуло к покаянной, но тотчас проснувшийся чертик-озорник схватил его за волосы.

– Объясните лучше: почему я задержан? Самому мне, увы, не понять! – обрушился Талызин. – Вместо полагающегося камикадзе саке, затхлая камера! – Очи инженера «колосились» скорее «Пшеничной», нежели гневом…

Полковник резко поднял руку, грозно помахал. Напомнив геокоординаты, открыл перечень претензий:

– Здесь, Талызин, Багдад, а не Владимир. Мне неважно, какой вы польза принесли Ираку год назад. А важно знать, почему оказались здесь после два отказа, фактически, прибыли без разрешение. Но это только первый вопрос. Мне кажется, самый легкий… И не сомневайтесь, на все я получу ответ.

– Знаете что, уважаемый, – Талызин скрипнул стулом, – меня долго уламывали на эту командировку. Убежден, не прихоти ради, а потому что крокодиловы слезы лил ваш Минпром. Что там не сработало, какая телеграмма затерялась – мне все равно! Так или иначе вы мне обязаны, а не я вам! Так что отвечать не буду и хоть сейчас готов убыть домой.