Багровое пепелище

И Глеб остановил напарника, взмахнувшего рукой с ножом:

— Стой! Не трогай! Может пригодиться, допросим его.

Он приказал своему бойцу:

— Свяжи ему руки ремнем, глаз не своди с него! — а сам бросился прочь из избы на улицу, чтобы проверить остальных, насколько удачно прошла их атака. Судя по крикам и тому, что не гремели выстрелы, внезапность нападения сыграла им на руку и Болотное советский отряд взял без боя. Из второго дома уже выводили с поднятыми руками германских солдат, Михай держал их под дулом автомата, выкрикивая на немецком:

— Выходите быстрее!

Никто не пытался сопротивляться, кажется, фашисты даже до конца не поняли, кто на них напал и что произошло. Они без ремней, без верхней одежды строились во дворе, испуганно озирались по сторонам. А с других концов деревни уже приближались другие группы, пленных с ними не было — только трофейные автоматы, всех немецких охранников без лишних церемоний советские солдаты пустили в расход. Но Шубину радоваться быстрой победе было некогда, разведчик беспокоился о том, как укрепить их позиции. Он приказал своим ребятам:

— Два человека, быстрее надевайте немецкие шинели и берите автоматы. Занимайте место караульных у дороги, только теперь ваша задача — не пустить никого в деревню. Очередь в воздух — сигнал об опасности. Любой человек, техника на дороге — подавайте сигнал. Быстрее на пост! — сам же он со всех ног кинулся к двум избам, где был оборудован склад. Ему не терпелось узнать, что внутри. В избе было темно, только через разбитые окна струился тусклый свет с улицы. Капитан наклонился пониже и прочитал надписи на деревянных ящиках: «Mine». Он пересчитал количество ящиков — несколько десятков, бросился к другой избе — там тоже были огромные запасы немецких мин. Глеб и здесь пересчитал ящики — еще несколько сотен зарядов. В голове мгновенно созрел план, как поступить дальше, и он зашагал обратно к бойцам. Там сразу он начал подготовку к тому, что задумал. В офицерской избе рывком усадил пленного и начал допрос:

— Как далеко находится ближайшее подразделение? Как вы держите связь?

Тот быстро отвечал, то и дело косясь на бойца с автоматом:

— Отсюда двадцать километров до села Сизого, там штаб нашего батальона. Приезжают раз в три дня, привозят провизию, забирают… — немец осекся, но удар по колену заставил его говорить. — Грузовик забирает боеприпасы, мины. Здесь склад, большой склад зарядов, мы его охраняем, пока идет строительство заграждений. Я не знаю, правда клянусь, не знаю точного расположения полей, но мины повсюду. Если мы будем отступать, то вы не сможете нас преследовать из-за минных полей, — он вскинул перепуганный взгляд на советского разведчика. — Так нам говорили на совещании в штабе. Выжженная земля, так они это назвали. Эта деревня должна стать выжженной землей. Всех жителей угнали в концлагерь, а когда мы будем уходить отсюда, то отравим воду. И дома сожжем, останутся только мины.

Глеб и сам не понял, как он оказался сверху на лежащем пленном. Перед глазами висела красная пелена, кулаки молотили со всей силы по лицу, по голове, по плечам офицера. Тот выл, крутил головой, пытаясь спрятаться от ярости Шубина. Рядом топтался караульный, растерянный, он не понимал, как себя вести — спасать пленного от гнева командира или не останавливать белого от ярости разведчика. А у Глеба перед глазами стояли жуткие картины: трупы на деревьях, мертвые молодожены Аля и Серго, колодцы, из которых нельзя пить, мертвые поля, которые засеяны не семенами, а смертоносными минами, — выжженная фашистами земля. Он с трудом остановил сам себя, брезгливо оттолкнул окровавленного германского офицера и прохрипел охраннику:

— Набери воды и собери всех, кто не на посту. — Потом повернулся к пленному: — Когда приедет грузовик?

— Завтра утром, — проскулил тот разбитыми губами.

Караульный кинулся выполнять приказ Шубина, а он сам с размаху сел на скамейку. Руки все еще дрожали от ненависти, что полыхала пожаром в груди. Но в голове прояснилось, теперь он знал, как организовать оборону Болотного. Эх, как бы сейчас ему пригодилась помощь сапера Ломидзе, но он остался лежать навсегда на стылой земле рядом со своей юной женой. И оттого было вдвойне горько, но эта боль двигала Глебом, не давала ему передохнуть после успешного захвата деревни — желание отомстить за всех, кто отдал свои жизни в этой войне.

Глава 9