Багровое пепелище

Он не видел в темноте, как скривился парень от одной мысли, что придется надевать на себя ненавистную серо-зеленую форму. Но ничего не поделаешь — приказ командира надо выполнять, и он подозвал ближайшего бойца:

— Всем пленным вели раздеться, форму, сапоги, шинели — все тащи сюда.

Пока они ждали посыльного, Глеб обратился к бойцам, которые с оружием в руках ждали его приказа:

— Товарищи, сегодня утром пойдет из немецкого штаба грузовик. Он не вернется обратно, а значит, немцы отправят подкрепление сюда, чтобы узнать, что произошло в Болотном. Наши союзники, товарищи, приготовили на дороге минную ловушку. Я думаю, уже к вечеру надо ждать наступления. Эта минная ловушка — наш первый рубеж обороны, тяжелая техника подорвется на ней, а волна осколков ранит личный состав. Немцы вынуждены будут остановить атаку. Ваша задача — находиться в подкреплении и не дать фашистам уйти. Всех, кто выживет и попытается уйти назад, ликвидируем прицельным огнем на поражение. Действуем из засады — лесополосы за триста метров до минной ямы. Отряд разделится на две группы, огонь будем вести из укрытий с левого и правого флангов одновременно. Сейчас ваша задача — найти себе огневые точки, наметить радиус стрельбы так, чтобы не оставалось ни метра для отступления. А потом только ждать, терпеливо ждать. Организуем дежурных, чтобы доставить горячую пищу прямо в место засады, возможно, придется провести там сутки или двое. — Он оглядел парней с автоматами в руках. — Прошу вас, соблюдайте конспирацию. Никаких разговоров, дыма, выстрелов. Берегите каждый патрон, мы можем столкнуться с целым батальоном, припасов у нас ограниченное количество. Каждый выстрел должен убивать или ранить. И терпите, не стреляйте раньше времени, пока враг не начнет отступать, не стреляйте. Я знаю, вы ненавидите фашистов и хотите сражаться с ними. Я тоже готов убивать их голыми руками, мстить за все, что они сотворили с нашей Родиной, с советскими гражданами. Но прошу вас, приказываю, не стрелять без моей команды. Они будут двигаться по дороге прямо под вашими прицелами, и все-таки не нажимайте на спусковой крючок. Так вы спугнете и не дадите им дойти до смертельной ловушки. За нас все сделают мины, немецкие мины убьют самих же фашистов. Огонь только по моему приказу и только на поражение. Ясно?

— Так точно! — дружно выдохнули бойцы.

К ним уже спешил паренек с огромной охапкой одежды в руках, он вывалил ее на крыльцо:

— Вот, набрал, сейчас еще принесу.

Шубин приказал:

— Переодевайтесь, маскировка поможет сбить с толку врага, фрицы не будут понимать, по кому вести ответный огонь. Берите только верхнюю одежду.

А сам наклонился и выудил из вороха тряпок офицерский китель и штаны, крикнул гонцу вслед:

— Офицерские сапоги тоже тащи!

Кто-то из толпы поддержал его:

— У немцев сапоги мягкие, но холодные. Вы, товарищ капитан, портянок намотайте побольше, чтобы теплее было. Тогда вообще красота будет.

Шубин кивнул, но не стал объяснять, что надевает германскую форму для дела, а не ради красоты. Ему было нужно, чтобы его приняли за офицера немецкой армии, поэтому каждая деталь важна — ремень, сапоги, даже прическа или небольшой акцент могли его выдать. Поэтому он внимательно осматривал себя будто со стороны: китель, сапоги, шинель, галифе, фуражка, маузер; даже собрал капли воды с оконного стекла и пригладил волосы. Немцы — аккуратисты, а офицеры считаются особым сословием, которое получает лучшее обмундирование, питание по сравнению с рядовыми, завербованными из крестьянских семей, без образования и изысканных манер.

Когда Глеб закончил переодеваться, посмотрел на свое отражение в темном стекле, голоса бойцов вокруг стихли. Он повернулся и оглядел свой отряд, который теперь выглядел по-другому — не кучка людей в грязной одежде, не советские пленные, а вооруженный отряд немецких автоматчиков под предводительством лощеного молодого офицера. Капитан Шубин, довольный результатом, приказал:

— Направляемся к дороге строем. Самсонов, назначь дозорных, наблюдение по флангам. Ориентир — через три километра пролесок, в нем устроим засаду.

Пока они шагали вдоль домов и затем по дороге, Самсонов нагнал Шубина:

— Товарищ командир, разрешите обратиться?

Шубин кивнул ему — говори, парень наклонился ближе:

— Товарищ капитан, мне кажется, в лесу не самое хорошее место. Вернее, место-то хорошее, но приметное. Кругом поля, сами видите, а тут лесочек, деревья, немцы сразу могут засаду там заподозрить, если уже будут знать о том, что произошло в Болотном.

— И что ты предлагаешь, в поле укрытие найти? — Глеб покрутил головой вдоль дороги, что тянулась узкой лентой от крайнего дома в Болотном. Вокруг были невысокие холмы, черные поля, на несколько километров было видно любое движение — птиц, которые ковыряли холодную почву в поисках пропитания, тонкие палочки ковыля, колышущиеся от ветра.

Но Самсонова это не смутило, он кинулся к краю поля и потрогал ладонью землю: