Багровое пепелище

— Нашел, нашел. Галеты и тушенка! А еще тут куча патронов для автоматов! Живем! И кофе есть!

Загремели ящики, прошуршала ткань мешка — солдаты с радостью принялись принимать трофейные продукты. Когда они забрали все необходимые припасы, Шубин выжал сцепление и направил грузовик прямо в поле. В жидкой грязи колеса мгновенно утонули в грунте и начали буксовать на одном месте, выбрасывая земляные фонтаны вверх. К кузову прижались десятки рук, румыны и русские бойцы навалились на борт техники.

— Давай! — выкрикнул Самсонов, и грузовик тронулся, проехал несколько метров по зимнему полю.

— Навались! — Техника прошла еще несколько метров с натужным воем.

— Давай, ребята! — Толчок — и грузовик пробрался по остаткам грязи к дороге.

Еще несколько усилий — машина взобралась на твердую грунтовку, ее колеса весело завертелись. Шубин дернул ручку тормоза, выскочил из машины:

— Давай, Михай, за руль. Ребята, прыгайте в кузов. Сейчас с ветерком до лагеря доедете, там отдыхайте.

Довольные румыны радостно загалдели, полезли внутрь под брезентовый полог. Их командир залез на место водителя, крутанул руль, двигатель заревел.

Немецкий грузовоз бодро рванул по дороге в сторону Болотного, а Глеб повернулся к своим ребятам:

— Ну что, занимаем позиции. Получилось окопаться?

— Роем, товарищ командир, — доложил Самсонов, он ткнул грязным пальцем в бугорки в поле, которые виднелись метрах в трехстах от заминированной площадки. Там взлетала земля, двигались натруженные спины. — Трудновато идет, как вы и говорили, — признался парень.

Глеб прошелся вдоль окопов, оценил результат:

— Левее делайте линию обороны. Чтобы ближе к дороге быть. В темноте как полыхнет, будет недолго видно от пожара дорогу. В этот момент и откроем огонь. А потом, как затихнет, — уйдем в лесок. Немцы по направлению выстрелов могут начать палить не прицельно, на подавление. Поэтому лучше уходить отсюда после взрыва и обстрела.

— Хорошо, — Самсонов бросился выполнять приказ командира.

Через два часа окопные линии для скромного отряда были готовы, в неглубоких траншеях уже курился костерок, а на тлеющих поленьях пристроился котелок с горячей водой. Бойцы хрустели галетами, ели тушенку из банок, запивали чаем.

— Товарищ командир, может, пристреляемся? — предложил Самсонов.

— В смысле? — не понял Шубин.

Парень пояснил:

— Мы так на стрельбищах делали. Оружие, оно пристрелки требует, проверки. Цель выбираем — и туда пару выстрелов. Тут ведь и ветер, и солнце в глаза бьет, опять же, местность искажает прицел. А так заранее понятно, куда класть пули. Даже в темноте потом не промажешь, можно вслепую стрелять.

— Хорошо, давай, — согласился Шубин.

Бойцы сгрудились у ступеньки, вырытой в земляной стене. Самсонов водил дулом автомата, выбирая в прицеле мишень.

— В ковыль бей, вон торчит стебель. Срежешь его!

— Да чего в ковыль, удумал! Попади в него, нашел снайпера. Это не «мосинка», а автомат гитлеровский. Бей по холму, вверх земля полетит — значит, попал.

Прострекотала очередь, пули выбили столбик грязи на противоположной стороне дороги. Ребята одобрительно загудели, хваля Самсонова за меткий выстрел. А парень хлопнул по прикладу автомата:

— Добрая машинка! Бьет сильно!

Бойцы рассыпались по своим местам, улеглись, начали примеряться к прицелам, укладывали рядом с собой магазины с запасом патронов. Они тихо переговаривались, готовясь к бою. Уши ловили каждый звук в прозрачном воздухе, пальцы подрагивали на спусковых крючках.

Багровый диск солнца стремительно опускался за линию горизонта, его отсветы окрасили в розовые тона серо-белую пустыню поля. Самсонов даже ненадолго забыл о тягостном ожидании, он залюбовался переливами красок из серого в белый с оттенками розового, красного, багрового. А вот у Глеба Шубина закат вызвал приступ тревоги: сработало чутье разведчика, он чувствовал приближение противника. Он вскинул голову и приказал:

— Оружие к бою.

И сразу же в воздухе раздался волчий вой — условный сигнал караула у дороги, извещающий о том, что идет немецкая колонна. Защелкали затворы, бойцы встрепенулись! Еще несколько минут томительного ожидания, и наконец вдалеке раздалось гудение моторов. Капитан последний раз предупредил всех:

— Огонь только по моему приказу.

И снова потянулось ожидание, только гул в воздухе становился все ближе и ближе, он перешел в рокот, а затем в рев двигателей. Несмотря на темноту, в зареве заката стало видно, что по дороге медленно движется колонна из нескольких грузовиков, в которых на скамейках замерли солдаты с автоматами, к крайней машине была прицеплена пушка, следом катился «ханомаг», ощетинившийся пулеметами, а завершали процессию мотоциклетчики с повязками гестапо на рукавах.