Багровый город

Эльфийка, ибо это была именно женщина стояла неподвижно, как статуя. На ней была туника светло– зеленого цвета, перехваченная на груди хрустальной брошью в виде цветка лилии. Золотистая кожа слегка светилась в голубом свете луны; серебристые волосы густым водопадом лежали на плечах и достигали талии; ростом она почти в два раза превышала гнома; высокий лоб переходил в светлые брови и серые глаза, в которых светился невероятный ум и сила древнего народа; заостренный уши были едва видны из под волос; тонкий нос и изящный рисунок алого рта…

Гномы воинственно выставили вперед свои клинки, они не принимали подобную красоту.

– Приветствую, Вышедшие из Камня. Что привело вас на землю Девяти Звезд?– так обратилась она к гномам на наречии, которое знал только Лиотх, так как только он был знаком с письменами древних.

– Мы пришли, чтобы узнать и исследовать твой народ, эльфийка.– отвечал он.

– Я Эонель, дочь Ламиа Светлого. Несколько веков вы жили на своих равнинах и в камне, мы же вас не беспокоили, так , пусть будет и впредь, плывите домой, Черные Глаза, и живете мирно под звездным небом.– она легко спрыгнула на песок и слегка склонила голову ожидая, когда они уйдут.

Едва Лиотх перевел остальным слова эльфийки, среди гномов поднялся гневный ропот. Они не могли вернуться на родную землю ни с чем. Их осмеют, и позор не сойдет с их семей на протяжении всего существования кланов. Минуту молчал Лиотх, обуреваемый разными чувствами, и вот он сделал выбор. Посмотрев на прекрасную эльфийку, он, казалось, мог изменить принятое им решение, но жесткий ум не позволил ему это. Получив одобрение своих воинов, Лиотх обернулся.

– Эонель, дочь Ламиа Светлого, мы приняли решение. Наше плавание не будут воспевать, если мы пребудем в Рубиновые долины и ничего не сможем сказать нашему королю. Поэтому тебе, эльфийка, придется плыть с нами, чтобы самой объяснить причину нежелания вашего народа повиноваться нам. Потом, если твой ответ удовлетворит Дарилатха ты сможешь вернуться обратно, на остров Девяти Звезд. Таково наше решение.

Эонель стояла неподвижно, как дерево, лишь волосы её дрожали и двигались, словно листья на ветру. Она медленно подняла голову и посмотрела в глубины лесов. Лиотх увидел в ее глазах глубокую тоску и прощание и его каменное сердце дрогнуло.

Долго эльфийка глядела на деревья. Она поняла, что если не подчиниться, то гномы пойдут войной на ее Дом. Эонель видела все двенадцать кораблей короля Дарилатха и понимала – эльфам, после того, как большая часть ее народа уплыла на Север, не выдержать натиска воинственных гномов. Также она догадалась, что если согласится идти с Лиотхом, то уже больше никогда не увидит леса острова Девяти Звезд. Она смирилась.

– Хорошо, Вышедший из Камня, я поплыву, но пусть вина за совершенное вами трещиной отзовется в вашем каменном сердце.

Лиотх услышал в её словах – она поняла, что он задумал, поэтому гном перевел лишь часть сказанного эльфийкой своим воинам. Они успокоились и дружным строем пошли к шлюпкам. Лиотх следовал за ними. У кромки воды он остановился. Эонель все еще стояла на месте и смотрела на деревья, впитывая в себя все их волшебство. На мгновение гном решил, что она передумала, но эльфийка гибкими шагами подошла к лодкам и быстро запрыгнула в одну из них. Мелкая дрожь била все ее тело.

Вскоре гномы оказались на своих кораблях. Лиотх с Эонель поднялись на один из них. Жители Рубиновых долин стали рассказывать остальным членам семнадцати кланов обо всем, что видели на острове. Эонель подошла к правому борту и застыла как изваяние. Гномы неотрывно смотрели на нее, но через несколько часов, когда корабли уже плыли обратным курсом, их интерес угас, и они занялись каждый своим делом.

Боль и тоска заполняли душу эльфийки, но даже мысль о сомнении не возникла в ее ясном сознании. Когда остров Девяти Звезд скрылся за горизонтом, Эонель начала петь. Ее Песнь о Доме звучала, как само море и ветер, и солнечный свет… Эльфийская мелодия волшебным образом подействовала на гномов. На всех двенадцати кораблях было слышно горе Эонель. Гномы стали чувствовать тоже, что и эльфийка, по их жестким щекам потекли слезы. Самые суровые из воинов не выдержали горечи, которая поглотила Эонель.

Эльфийка заметила, как ее голос действует на гномов. Эльфы на острове любили петь и знали много песен. Эонель замолчала и, не позволяя гномам опомниться, запела вновь. Свирепая ярость овладела ей, она с презрением увидела слабость гномов и воспользовалась ею. Песнь о Войне и Ненависти стремительным потоком вырвалась из её уст.