Багровый роман

Отключившись, докуриваю сигарету и возвращаюсь в гостиную. Оливия все так же безмятежно сопит на диване. «Мышку стоит уложить в постель, пускай отдыхает и набирается сил», – бросаю я взгляд на часы, которые показывают около восьми вечера. Огненные волосы девушки стянуты в тугой хвост, волосы разбросаны по маленькой декоративной подушке. Тыльной стороной руки я машинально провожу по ее щеке. В теплом свете торшеров силуэт Ви смотрится идеально. Грудь медленно поднимается и опускается, губы слегка приоткрыты. «Она выглядит просто великолепно», – обжигает меня пламенным вожделением мимолетная мысль. Я аккуратно беру ее на руки и отношу в спальню. А потом как-то незаметно засыпаю с ней рядом.

* * *

Спустя несколько дней, когда Оливия окончательно приходит в себя, мы садимся за работу над книгой перед сдачей ее в печать. Она с головой погружается в текст, разыскивает его малейшие недостатки и изъяны. Работа идет быстрым аллюром.

– Нет, Майкл, – бормочет в очередной раз девушка, недовольно хмурясь. – Тут нужно изменить сцену с обличением. Все происходит слишком стремительно.

– А ты настойчиво предлагаешь тянуть кота за яйца?

– Нет, но…

– Что «но»?

Я выгибаю бровь, откидываюсь на спинку кресла и жду ее ответа.

– Все как-то тривиально… Пойми, взрослому читателю необходимы события, эмоции, повороты. Ему требуется откуда-то черпать вдохновение!

– И чем же тебе не нравится эта сцена?

– Не знаю, – выдыхает она, намекая, что утомилась со мной спорить. – Я лишь говорю о том, что ее необходимо как-то трансформировать. Стоит предоставить читателю хоть немножко интриги.

– Это же не любовный роман, чтобы закручивать сюжет в узел! – протестую я в ответ. – Или это все же он?..

Поднявшись с места, приближаюсь к ней, чтобы поцеловать в шею.

– Брысь отсюда! – восклицает Ви, отодвигаясь, но с улыбкой воспринимая мои заигрывания.

– Не хочу!

– Майкл, у нас сдача в печать через два дня! Ты можешь хотя бы сделать вид, что ты серьезен?

– Это как? Вот так, что ли?

Я стремительно целую ее в губы, и она поддается моим чарам. «Бинго, детка! Я знаю, как тебя убедить!» – торжествую я, сжимая девушку в объятиях.

– Не так, но тоже сойдет, – соглашается она, со смешком отстраняясь и возвращаясь к работе.

Я работаю из дома, провожу конференции с теми партнерами, с которыми уже заключил договор. Шон с успехом помогает мне, руководит и ищет новых инвесторов, с которыми можно расширить мою сеть.

Но самое важное – это то, как Оливия меня воспринимает. Я вижу, что она поддерживает меня, и я, в свою очередь, стараюсь быть мягким с ней, ведь какой садовник – такие и цветы. Мне до сих пор не понятно, как она смогла ответить на мои чувства, когда я стремился держать ее подле себя и просто ею управлять. В итоге не смог. Или плохо хотел.

* * *

Наступает день, когда Оливия дает зеленый свет отправке моей рукописи в печать. Мне даже кажется, что для нее будущая книга имеет большее значение, чем для меня.

Я тем временем пытаюсь приступить к новому тексту, но у меня ничего не выходит. Словно поперек дороги стоит барьер, не дающий мне пробиться дальше одного листа.

Получив новости из издательства, я отправляюсь с замом на одну немаловажную встречу. Наш компаньон Стив бьет тревогу после того, как его товарища кто-то хлопнул. Да и вообще, понемножку зачищают весь мой круг общения. Посторонние пташки помалкивают, я просто связан по рукам и ногам. У меня есть информация, что эта свинья сдала нас с потрохами тому, кто ходит по всем моим компаньонам и осведомителям, жестоко расправляясь с ними и тем самым привлекая внимание полиции. Мне не хочется марать руки, но, увы, таков подпольный бизнес. Любой, кто встает на эту тропу, должен понимать, что ставки чересчур высоки.

Часто задумываюсь, чем я заслужил Оливию? Несмотря на то, что у нее случаются истерики, как у любой нормальной женщины, она все равно старается отдать больше, чем получает взамен. И мне нужно всеми силами отгородить ее от этого. Насколько это возможно.

– Быть может, нам бросить пока бизнес? – предлагает Стив.

– И претерпеть значительные убытки? Ты готов лишиться миллионов баксов?

– Жизнь бесценна.

– Ты трус! – заявляю ему в лицо, отпивая виски.

– Да, трус! – бросает он. – И что с того?! Что позорного в том, чтобы не дать в обиду свою семью?

– А ты уверен, что твоя трусость – это оптимальная защита для твоей семьи?

– По крайней мере, мои дети не останутся без отца.

– Это намек на меня? – спрашиваю я, выгибая бровь.

Он замолкает. Мне известно, что меня опасаются. Боятся – значит, уважают. А если уважают, значит, я авторитет. Если бы не шум города, льющийся в полуоткрытое окно, я мог бы услышать усиленное сердцебиение Стива.

– Послушай, Майкл, – после тяжелого молчания продолжает он. – Я и правда боюсь за жизнь своих близких.

– Тогда тебе не стоило вообще соваться в эту игру.

Я с громким звоном ставлю стакан на стол. От внезапности собеседник подскакивает на стуле.

– Видишь? Ты дрейфишь от каждого шуршания. Почему тогда ты полагаешь, что можешь встать на защиту целой семьи?

Я резко вскакиваю, и мой стул падает.