Байки. Часть 1

Кисели я обожал. Во-первых, их было вкусно пить, во-вторых, можно было ещё до процесса варки четверть плотного кисельного кирпича сгрызть всухую. Сестрица, выбравшая в качестве вероятной специализации, которой в обязательном порядке учили на школьном УПК, профессию повара, похвастала, что притаранила оттуда пищевых красителей, поэтому на масляный крем для следующих тортов нам не придётся тереть на тёрке, а затем выдавливать через марлечку свёклу и морковку.

– Пищевой краситель… М-м-м-м… А ведь кисель синего цвета – это же эффектно! – подумал двенадцатилетний я и принялся при очередном поварском обострении рыскать по кухне.

Краситель нашёлся только один. Красный. Ну, тоже неплохо. Пусть будет красный.

Кисель выпили и забыли.

Папа в тот период работал на электро-вагоно-ремонтном заводе и, как это делают все советские люди, потихоньку носил оттуда обрезки буковых досок, из которых там делали сиденья. Спустя какое-то время досок насобиралось достаточно, и мы обшили ими коридор. Получилось несказанно красиво.

– Неси морилку! – сказал папа – Сегодня вскроем морилкой, а завтра пролачим. Она в нижнем выдвижном ящике на кухне.

Я долго рылся в шкафу, пытаясь как можно дальше отодвинуть понимание того, что пару недель назад мы выпили кастрюлю киселя с морилкой.

– Папа, это точно не пищевой краситель? – уточнил я, показывая пакет.

– Нет, это морилка.

– Ну всё. Мы все умрём. Я сварил из неё кисель.

Папа минуту подумал.

— Нет, пожалуй, уже не умрём. Морилка немецкая, качественная. Была бы наша, да, лежали бы уже на Бадалыке (красноярское кладбище).

И еще через пару минут добавил.

— А я думаю, чего это я дно у кастрюли два дня отодрать не мог, чёрное, но горелым не пахнет…

***

В старых лифтах есть что-то чарующее. Стоит себе посреди подъезда обтянутая пыльной сеткой шахта, а вокруг неё геометрической спиралью лестница. Можно пешком вверх идти и со всех сторон разглядывать, как там всё внутри устроено.

Даже просто ждать приезда кабинки – уже захватывающе: нажал на кнопку, она загорелась красным пупырчатым глазом с проплавленным боком, а ты стоишь, смотришь сквозь мелкую ячею, как грузовая плита-противовес вверх пошла, и тросы, словно змеи, извиваются, текут. А внизу огромные колёса-ролики этих змей пожирают и тут же назад выплёвывают.

А езда в лифте – отдельный процесс. Ручку со всей силы вниз нажал, большие железные двери открыл. Внутрь кабинки зашёл – свет загорелся – матовый полукруглый плафон-груша. Сначала одни двери закрыл, после две узеньких деревянных створки сдвинул, так чтобы лежащая на них сверху планка опустилась и кнопку освободила. Всё, лифт готов нести тебя в небеса!

Один из чёрных четырехугольников с циферкой утопил и сквозь бойницу двери наблюдаешь, как уползает вниз пространство и толстая соседка всплескивает внизу руками в расстройстве, что не успела. Видно полсоседки. Ноги. Всё. Уехали.

***

Когда-то давным-давно курицы ещё росли сразу целиком, а не отдельными окорочками. И мама покупала такую пупурышчатую тушку вместе с остатками перьев, головой и ГЛАЗАМИ!!! И можно было приподнять кожистое веко с какими-то редкими ресничками, и на тебя смотрел круглый чёрный глаз, как живой.

В этой синеватой целиковой курице где-то в районе груди была специально обученная косточка, которая называлась «бери и помни». Курица, пожалуй, при жизни и не знала, что у неё есть такая косточка, думала: рёбра, талия, гузка, всё! А все дети в семье знали! И ждали этой косточки как мультика «Голубой щенок», которого ждут с одной единственной целью: послушать придурковатую песню рыбы-пилы... Дети готовы были есть куриный суп с макаронами и плавающими полукружиями морковки, только бы добраться до «бери и помни»...

Потому что «Бери и помни» – это игра для двоих на неопределённый промежуток времени. Косточка эта напоминала русскую «Л» или буржуазную и недостижимую «Викторию». Каждый из двоих брался за свой кончик косточки и тянул. Это был Ритуал! Когда косточка ломалась, оба прищуривались, пристально смотрели друг на друга и говорили «БЕРУ и ПОМНЮ!». Как клятву! Это значило: игра началась...

Интереснее и сложнее всего играть было с папой, потому что он почти никогда не забывал. И нужно было на время стать взрослым и терпеливым. И выждать хотя бы полчаса, а лучше – продержаться до вечера, потому что только маленькая, глупенькая Галка сразу пытается втюхать тебе что угодно, начиная от мячика и заканчивая конфеткой, в надежде, что ты уже забыл... А ты с хитринкой берёшь все, что она тебе протягивает, но каждый раз говоришь: «беру и помню», и она успевает только рот открыть, в надежде вставить своё «бери и...». Потому что если ты взял из её рук что угодно и не сказал положенное «беру и помню», это значит, что ты ЗАБЫЛ! И если она при этом не забыла и произнесла: «бери и помни», всё – ты проиграл!