Байки Чёрного Майя (СИ)

- Угу… Вспомнить бы еще, у кого я владения отвоевал… – возразил нахохлившийся как сова Финрод. – Про Нарготронд вообще молчу… ну да ладно, Ородрет как-нибудь за меня с кредиторами рассчитается. Так что и выходит: один с твоей помощью все метался, метался – и без толку, а другой, безо всяких там усилий р-раз! – и порядок навел. Вот он, талант-то где! А я так…погулять вышел…

Фелагунд грустно опустил губы в бокал с вином. Майя отложил кочергу, перебрался поближе к креслу, в котором страдал депрессией его лучший друг, и, хотя в комнате кроме них не было ни души, ехидно шепнул тому в самое ухо:

- Финарфиныч, а, Финарфиныч… А кто тебе сказал, что он сделал это один? Без помощи? А?

Бедный эльф вином поперхнулся. Запоздалое прозрение, молнией пронзившее его мозг, заставило Финрода во все глаза уставиться на загадочно ухмыляющегося Майя.

- Ты?! – пораженно выдохнул экс-государь Нарготронда. Но Гортхауэр был не так прост, чтобы расколоться сразу. Он сделал вид, что его ужасно интересует внешний вид собственных ногтей. Услышав вопрос, он повернул голову и озадаченно вскинул брови:

- Мэ….мэ… что? А-а… Конечно, нет!

Тон Черного Властелина был настолько деланно-правдив, что Финрод, не удержавшись, расхохотался счастливым детским смехом.

- Тху, ты – гений! Пока я тут винище в три горла дул, да в подушку хныкал, ты, выходит, уже за меня все мои проблемы решил… Ну, не все, конечно… – легкое облачко светлой грусти скользнуло по челу эльфа, но почти тотчас же исчезло. – Стало быть, и Феаноринги нас теперь обходят стороной, и Тингол со своими правами на престол обломался по полной программе…

Внезапно лицо короля побледнело, зрачки расширились от ужаса. Он нервно сглотнул и медленно перевел взор на друга:

- Тингол… О, Эру Всемогущий! Его же… его… Тху, это тоже – твоя работа? Только честно…

- Не, Инголдо, что ты! – отшатнулся Майя. – Нет, этот вариант, честно говоря, в планах даже не проходил. Я сам в шоке, ничуть не меньше твоего. Мы с Тано даже предположить не могли, что у этого Серебристого Плаща окажутся такие загребущие длани. Нагло присвоить чужую вещь, буквально с трупа снятую… О мертвых, конечно – или хорошо, или ничего, но… Я подозреваю, что Наугламир не был его единственным приобретением в славном Нарготронде. Боюсь, бедняга Ородрет недосчитался дюжины-другой серебряных ложек, парочки золоченых безделушек, ну… неважно. Нет, Инголдо. Это не я…

- А кто?

- Не поверишь, Финарфиныч. – проникновенно понизил голос Черный Майя. – Это… тангары. Представь себе…

Терпению Фелагунда подошел конец.

- Тху, хорош издеваться! Я серьезно.

- Ты думаешь, я шучу? – пожал плечами Гортхауэр. – Ничуть не бывало. На самом деле, Элу Тингола погубила его же собственное высокомерие и недальновидность. Лучи Звездного Камня, которым он так мечтал обладать, внушили ему ложные убеждения в неуязвимости и величии собственной персоны. Впрочем, судя по тому, что я слышал о нем ранее, Камень здесь совсем не при чем…

Собеседник в кресле прищурился, вглядываясь в лицо Черного Властелина, но в глазах того не было и тени насмешки.

- Итак, ты утверждаешь, что убийство короля – случайность?

- Этого я не говорил. Нет, Инголдо. Убийство Тингола не случайность, а вполне очевидная закономерность, с такими замашками на престоле долго не задерживаются… Я имел в виду, что я здесь не при чем.

Но убедить Финрода оказалось не так-то просто, как казалось. Отдохнувший от дел государственных и подогретый винными парами мозг бывшего владыки Нарготронда работал с филигранной четкостью, сопоставляя варианты и составляя из тысячи деталей целостную объемную картину.

- Стоп! А Берен? Про руку, якобы откушенную волколаком, я понял. Но у меня вопрос: почему он так вовремя оказался в Дориате в день несчастья? Почему, а?

- Э-эмм… И-инголдо… – черные глаза Майя нехорошо забегали по сторонам, – Ты как, еще выпить не хочешь?

Серебристо-серый взор государя Фелагунда приобрел твердость и остроту стального клинка.

- Гортхауэр, ты мне зубы не заговаривай! Что вы там с отцом пытались провернуть? О чем они с Береном говорили за закрытой дверью, какой услуги он у него потребовал в обмен на Сильмарилл? Отвечай, мать твою! – хрустальный бокал опустился на подлокотник с такой силой, что отломилась ножка. Гортхауэр вздрогнул как от удара и отвернулся.

- У меня не было матери, Инголдо… – еле слышно сказал он. – Никогда. Это во-первых. А во-вторых: беседы Тано и твоего друга касаются только их самих, в крайнем случае – Лютиэн.

На лице Финрода отразилось острое чувство неловкости. Он виновато откашлялся:

- Эм-м… извини, Гортхауэр. Я, кажется, слегка пьян и не слишком слежу за собственной речью… Извини еще раз.

- Да на здоровье! – оскалился в широкой ухмылке Сотворенный. – Кстати, ты погляди, какой огонь!

Друзья уставились в пылающий камин. Сухие сосновые поленья чуть слышно потрескивали, на спилах от температуры выступала душистая смола. Светлая, как слеза, она вскипала в жарких объятиях пламени и истаивала, вспыхивая голубыми язычками.