Байки из мавзолея. Роман в анекдотах

Занятия в кружке располагали к поиску подобного спутника жизни. Водя глазами по сторонам, барышни старались угадать, кого из соседей ждет в будущем министерский портфель, кого — кресло директора завода, а кто, на худой конец, станет бригадиром комплексной бригады.

И в счастливом предвкушении этого прекрасного будущего широко раскрывались наивные девичьи глаза, зажигался румянец на щеках и губы сами складывались в мечтательную улыбку.

Революционные барышни были поумнее, менее простодушными. Они понимали, что руководящих мест на всех не хватит. И зорко всматривались в соратников, оценивая, кому выпадет жребий в будущем. Но не отбрасывали и настоящее.

И Владимир Ильич тут ходил в уверенных лидерах. Ясно было, что будущее его ждет замечательное. Как-никак вождь. Да и настоящее тоже привлекало. Именьице хоть и небольшое, в доле с братьями и сестрами, а все ж — доход. И с кружками финансово неплохо организовано.

Владимир Ильич своим положением пользовался охотно. Приглянувшихся барышень он частенько оставлял на явочной квартире на ночь для индивидуальных занятий. И нашел даже для этого свой веский марксистский повод.

— Человеком будущего, коммунистом можно стать лишь обогатив свою память богатством тех знаний, которые уже выработало человечество.

И он предлагал как раз и обменяться этими знаниями. При этом от продолжения встреч уклонялся.

— Я женатый человек.

— Кто же ваша супруга?

— Революция! — гордо сообщил он.

И вот в одну из инспекторских поездок в Москву Владимир Ильич обратил внимание на одну революционерку. У нее оказался крупный, разборчивый каллиграфический почерк. И к тому же весьма привлекательная внешность.

Словом, барышня ему вполне подходила. Но подойти к ней он никак не решался. С ней всегда рядом находилась худая чернявая подруга с большим, как перезрелый огурец, шнобелем. И в очках.

И все-таки их знакомство состоялось.

Оценка

Надежда Константиновна давно заметила, что вождь постреливает глазами в ее сторону. И поняла это по-своему. Но события не торопила.

К моменту их знакомства она была далеко не юной девой — ей подкатывало к тридцатнику. К тому же она была дочерью офицера и хорошо усвоила главный воинский маневр: тот, кто поднимается в атаку последним, имеет наилучшие шансы праздновать победу.

Поэтому она не спешила.

Если честно, по-женски он ей приглянулся сразу. Росточка невысокого, картавит, лысоват — такой наверняка налево не побежит.

А какой находчивый и храбрый!..

Как-то на заводском митинге он с деревянного ящика держал речь. А перед этим пообедал седлом молодого барашка.

На приманочный запах к нему потянулась стая собак. Своих они не трогали — их от машинного масла рвало.

Другой бы, узрев опасность, закричал бы, засуетился, запаниковал. А Владимир Ильич — нет. Не растерялся.

— Сомкнем плотные ряды, товарищи! Станем плечом к плечу!

Рабочие сдвинулись. И собаки перед преградой отступили.

А уж хозяйственный!..

Сама лично убедилась. Он так отчитал на кухне своего ближайшего соратника!

— Товарищ Троцкий, что вы делаете?

— Жарю колбасу.

— Это поразительное безобразие! Бессмысленное транжирство! Немедленно прекратите!

— Почему?

— Колбаса — вареная. Это готовый продукт. А вы подвергаете его повторной обработке. Расходуете и ресурсы, и время.

— Я так люблю. Это же вкусно!

— Хорошо. Дожарьте и принесите мне. Я лично проверю результат.

А уж какая перспектива проглядывалась!..

Понятно, что руководитель кружка — это только ступенька. И она — эта ступенька — лишь одна из многих в длинной лестнице, ведущей наверх, наверх, наверх…

Дело оставалось за малым: сделать так, чтобы их знакомство не ограничилось изучением никем не проверенных марксистских истин.

Знакомство

Очередное занятие подошло к концу. Пролетариев распустили по домам. Революционеры устроились за столом и налегли на еду и выпивку. Застучали ложки и вилки, зазвенели бокалы. А когда ход инструментов для еды успокоился, Троцкий дал отмашку баянисту:

— Давай!

Чернявая барышня двинулась к Владимиру Ильичу.

— Потанцуем?

— Охотно.

— Я — Землячка! — представилась та, прильнув к вождю жестким, как стиральная доска, телом.

— Вы из Симбирска? — обрадовался Владимир Ильич.

— Нет, товарищ! — скривилась та. — Я не из Симбирска. Землячка — это мой псевдоним. Зовут меня Роза.

— А я Владимир.

— Очень приятно.

— Мне тоже.

— Товарищ, а вы не против вместе посумерничать?

— Зачем?

— Мы обменялись бы знаниями. Развили в себе коммунистическое начало. И стали бы ближе к светлому будущему.

Владимир Ильич успел перед едой выпить. Но немного. Барышня казалась подходящей для революции. Но не для обмена знаниями. Однако обижать соратницу вождь не стал.

— Скажите, товарищ Роза, а что вы знаете об электричестве?

— Ничего.

— Тогда вам, безусловно, нужен товарищ Глеб. Он крупный специалист в этом вопросе.

— Чем же он интересен?

— О! У товарища Глеба есть превосходная эбонитовая палочка. Он покажет ее в действии.

— Эбонитовая палочка! — расширила глаза Роза. — Да вы что!

— Если ее потереть, она может заряжаться снова и снова.

— И я сама могу это попробовать?

— Непременно! Вон товарищ стоит в уголке.