Байки из мавзолея. Роман в анекдотах

Саквояж она передала супругу. Второпях она не заметила, что забыла выложить свою косметику.

Троцкий углядел передачу саквояжа. Про деньги он знал. И решил, что их и передает Крупская.

Вагон, наконец, удалось вскрыть, и Владимир Ильич с поклажей в руках шагнул на перрон.

Соратники по борьбе Менжинский, Крестовский, Воровский, Володарский, Луначарский, Урицкий, Ярославский и примкнувшие к ним Бонч-Бруевич и Косиор криками и хлопаньем в ладоши шумно приветствовали вождя.

— Здравствуйте, товарищи! — бодренько отозвался Владимир Ильич. — Ну-с, где броневичок, народ? Ведите!

Соратники в ответ тихо охнули. Вождь прибыл не из глухой, богом забытой Сибири, а из высокоразвитой цивилизованной Европы. И одет был соответственно: в черном габардиновом плаще, ослепительно белом кашне и с котелком на голове. Да еще и вдобавок с фельдшерской тарой.

— Подождите, — остановил его будущий нарком просвещения. — В таком виде вам к народу нельзя.

— Никак нельзя! — подтвердили остальные партийцы.

— В таком виде вы похожи не на пролетарского вождя, а на заклятого врага рабочих — буржуя.

— Что прикажете делать? — растерялся Владимир Ильич.

— Надо переодеться, — подсказал оказавшийся рядом Троцкий. — Позвольте ваш саквояжик.

— Ничего, ничего я сам.

— Вам же неудобно. Давайте! — Троцкий ловко выдернул саквояж из рук вождя. — Там у вас, поди, не апрельские тезисы?

— Тезисы у меня здесь! — Владимир Ильич постучал себя по голове. — А там… Кое-какие предметы быта.

— Тем более.

По команде будущего главы ЧК два квадратных пролетария с тупыми мордами быстро освободили Владимира Ильича от верхней одежды. Бонч-Бруевич отдал ему свое пальто. А Феликс Эдмундович сдернул с машиниста всамделишную пролетарскую кепку.

Пальто оказалось маловато, и вождь не стал его застегивать, а лишь запахнул. От кепки исходил такой мазутный дух, что Владимир Ильич побрезговал надевать ее на голову — остатки волос пришлось бы промывать керосином.

Соратникам он сослался на недостаточность размера головного убора. Впрочем, проверять это никто и не собирался. Всем было и так понятно, что у вождя и рядового пролетария головы должны быть разных величин.

Партийцы дружной толпой двинулись к броневичку.

Надежда Константиновна обнаружила пропажу косметики и поняла, что она забыла ее в саквояже. В толпе она двигалась сзади, партийцы загораживали мужа. Она его не видела и считала, что саквояж у него.

Когда же Владимир Ильич вскарабкался на броневичок, она увидела, что в руках у него ничего нет. Она испугалась — тушь, помада, пудра, румяна могут затеряться в революционной буре. И дернула мужа за штанину.

Тот уже произносил с броневика яркую, зажигательную речь и решил, что враги пытаются ему помешать. Он отлягнул ногой и продолжил.

— Володя! — снова ухватила мужа за брюки Надежда Константиновна. — Где саквояж?

Владимир Ильич услышал.

— Не волнуйся, он у Левы.

— А где он?

Сверху, с броневика Владимиру Ильичу открывался великолепный обзор местности. Он и углядел Леву Троцкого, который в толпе митингующих пробирался к выходу, прижимая к груди искомую тару.

— Вон он!

Владимир Ильич вытянул руку в направлении уходящего соратника. Митингующие оглянулись в ту сторону, предполагая, что именно там находится то самое светлое будущее, о котором только что вещал вождь.

Троцкий слов вождя не слышал, но взгляды увидел и подумал, что это кара за кражу.

Он бросил саквояж и поднял руки вверх.

— Сдаюсь!

Надежда Константиновна и Коба подбежали к Троцкому одновременно. Супруга вождя открыла саквояж, обнаружила косметику и успокоилась. А Коба, который тоже ожидал увидеть там деньги, разглядел, что там их нет. Зато карманы Троцкого топорщились.

— Что там у вас? — спросил Троцкий, указывая на карманы.

— Ничего! — быстро ответил тот.

На самом-то деле там у него были семечки. Он бросил курить и ими замещал папиросы. Правда, признаться и тем показать свою слабость он считал недостойным революционера.

Вокруг них стали собираться люди.

— А все-таки — что? — не унимался Коба.

— Товарищи, помогите нам с Надеждой Константиновной выбраться отсюда! — позвал на помощь Троцкий двух охранников-мордоворотов.

Кобе пришлось тогда отступить. Троцкий по статусу был тогда повыше. А своих нукеров у гордого кавказца под рукой не оказалось.

— Кстати, а куда вы несли саквояж? — спросила у Троцкого Надежда Константиновна.

— Хотел лично доставить вещи на явочную квартиру.

— Я так и подумала, — сообщила Надежда Константиновна.

— И что?

— На той квартире засада. Мы решили сменить адрес.

И она прижала к груди саквояж.

Пролетарских кепок Владимиру Ильичу подарили потом целый сундук. Супруга присыпали их нафталином от моли, и они сохранились до наших дней.

Много позже, в наше время в Кремле затеяли ремонт. И сундук, и кепки в нем обнаружили. Началась приватизация и головные уборы приватизировал крупный чиновник. Был он лысоват, и кепки пришлись ему по душе.

Он их стал носить. Следом за ним их надели его подчиненные. И по всей Москве пошла гулять кепочная мода. Забыли люди пословицу, что кепки-то, как и шапки, должны быть по Сеньке.