Байки из мавзолея. Роман в анекдотах

Если уж ты ее натянул — будь Сенькой. А коли не Сенька, нечего тебе и шапку на башку напяливать. Только бед и неприятностей на себя накличешь.

Кончилась эта кепочная эпопея печально. Главного чиновника сняли, его шапочных друзей поувольняли.

В общем, правильно Владимир Ильич поступил, что кепку ту не надел. Понимал, какой от нее вред может быть.

Вход в Советы

С броневичка Владимир Ильич зачитал свои знаменитые «Апрельские тезисы». Его слушали. Ему хлопали. А когда он слез с броневика и начал разбираться в обстановке, выяснилось, что дела у партийных большевиков — хуже некуда.

Революция произошла. Новая власть сложилась. Было этих властей две: Временное правительство и Советы депутатов.

К Временному правительству было никак не подступиться. Там заседали капиталисты. С Советами дело выглядело получше. Там в небольших количествах находились свои. Но основную массу составляли меньшевики и эсеры, эта мелкобуржуазная сволочь и мразь, которую он привык громить в своих статьях и книгах.

Только одно дело — хула и ругательство в письменном виде, на расстоянии, издалека. И совсем другая история — встреча с этим отребьем один на один, лицом к лицу. Тут можно было и схлопотать.

У партийцев уже сложился свой метод входа в чужую компанию. Они его испробовали неоднократно. Цюрупа шел с водкой, Свердлов — с барышнями, Дзержинский обеспечивал охрану. Ну, а уж сам Владимир Ильич организовал конфеты и пряники: бесплатный харч, ночлег и деньги на карманные расходы.

Только меньшевики, как бывшие союзники, все эти уловки хорошо знали. Действовать нужно было иначе.

От соратников поступали разные предложения.

Семашко хотел заразить всех советчиков кишечной болезнью, а лекарство выдавать тем, кто перейдет на сторону большевиков.

— Это среди партийцев вы единственный врач. А вообще есть и другие, — резонно возражали ему.

Свердлов брался внедрить в советы своих барышень и склонить всех к большевизму. Но предупреждал, что понадобится много времени.

— Девушки — не машины!

А действовать следовало быстро.

Цюрупа грозился напоить всех своим фирменным напитком. Впрочем, за последствия он не ручался.

Матрос-партизан Железняк просил показать ему самую высшую точку в городе.

— Зачем?

— Поставлю там пулемет и буду лично уничтожать врагов.

— А как ты отличишь своих от чужих?

— По выражению лица.

Понятно, что это тоже не проходило.

Надежда оставалась только на Кобу, который возвращался в столицу из ссылки в Туруханском крае.

Пролетарские вожди организовали встречу в людном месте, на базаре.

Владимир Ильич представлял как бы рабочего — в кепке, косоворотке, сапогах. И в очках, чтобы его не узнали по хитринке глаз.

Коба изображал лотошника, торговца хурмой. И тут они едва не прокололись.

— Почем хурма? — поинтересовался Владимир Ильич.

Но в силу особенностей речи это слово превратилось в неприличное.

— Ты что сейчас сказал? — подскочил к нему полицейский.

— Назвал как есть!

— А ты случаем не картавый? — поинтересовался служивый, вспоминал ориентировку.

— Никак нет, батенька.

— А я думал ты картавый, — поделился полицейский. — Мы тут ловим одного.

— Не этого ли? — хитро улыбнулся Владимир Ильич, доставая из кармана купюру с изображением американского президента.

— Во-во! — обрадовался служитель порядка. — Похож. Возьму для сверки в участке.

— Пожалуйста!

Полицейский исчез. Владимир Ильич издалека приступил к тяжелому и сложному разговору.

— Фрукты-то у вас как-то не очень. И бочок смят, и гнильца видна.

— Как есть!

— Ну, ладно… Партия, товарищ Коба, дает всем важное поручение, — объявил он, поворачивая плоды.

— Слушаю вас, — кивнул Коба, подставляя лоток поудобнее.

— Какие-то все неказистые.

— А вы с этого края, — он повернул лоток.

— Попробуем вот этот, — Владимир Ильич взял плод. — Итак, в Советы проникли наши злейшие враги — меньшевики.

— Я слышал.

— Меньшевики не могут быть в большинстве, — объявил Владимир Ильич, крутя выбранный фрукт. — Это исторический нонсенс! Это раковая опухоль истории, которую нужно немедленно ликвидировать!.. А фрукты у вас мытые?

— Вах! Прямо с дерева.

— Что ж, попробуем! — он надкусил и сморщился.

— И как?

— Кислый… Затем мы берем власть в свои руки.

— Ваши?

— Руки трудящихся, — уклонился от прямого ответа Владимир Ильич. — Тьфу! Невозможно!

Он выплюнул.

— Рот вяжет… И дальше дадим людям, что обещали.

— А нельзя ли порадовать людей прямо сейчас?

— Отчего же? Можно и сейчас. За каждого выброшенного из Советов меньшевика обещаю вашим нукерам подарки.

Он достал из кармана пачку американских купюр.

— Верное надежное средство!

— Надо немного подумать.

Коба спустился с гор. Но не вчера. Думать он научился, и мысль его одолела безрадостная. Он двадцать лет носил деньги, строя будущее. А оказалось, что он спускал их в сортир.

Вариантов, как поступить, было несколько.

Можно было, конечно, вернуться назад в Туруханский край. Там жена, можно пересидеть. Но царский режим рухнул и, чтобы прожить, придется работать. А это он не умел.

Можно было собрать нукеров и заняться эксами. Только получиться ли? Богатые люди убежали за границу или попрятались. С кого что брать?