Байки космического патруля

— Адмирал говорит, — заявил капитан Эллин, — что инспекция отменяется. Прекратить занятия и вернуться на базу.

— Вот уж черта с два! — вскипел Буллард. — Передайте адмиралу, что не в его власти отменить мои занятия. Можете сказать ему, что я уберусь отсюда, когда и если смогу это сделать. А пока дайте дорогу этому человеку.

Капитан Эллин удивленно открыл один, оставшийся не подбитым, глаз, но посторонился и пропустил матроса, нагруженного грудой запасных частей. Капитан «Кастора» посмотрел на сердитого молодого человека в запачканной и порванной униформе, обвел взглядом отсек, снова взглянул на Булларда. Он все еще не понял, что произошло, и как они оказались в таком положении. Решительно все приборы были неисправны. Эти потные, усталые люди могли лишь догадываться о давлении, напряжении, силе тока и обо всем остальном, с чем они имели дело. Если в такой ситуации человек мог чувствовать корабль, то это было неловкое, попросту ужасное чувство. Это было отвратительное чувство обреченности.

— Первый пошел, — заметил Бентон спокойно, когда корабль содрогнулся и сделал небольшой рывок. Они скорее почувствовали, чем услышали возрастающий рев снаружи. Матрос с бледным лицом, сидящий верхом на дымящемся нагнетателе трубы № 4, отчаянно пытался закрыть клапан. Первая из перегруженных труб нагрелась до предела — из него вдруг вылетело огненное облако, которое полетело к Юпитеру, подчиняясь притяжению планеты. Голос Бентона был спокоен и подбородок его не дрожал, но глаза ракетчика выдавали тревогу.

— Держитесь, — сказал Буллард. — Сейчас мы не можем расслабляться. Помощники тоже должны держать себя в руках. Сейчас мы на подъеме, и если продержимся хотя бы полчаса, то горы останутся позади.

Капитан Эллин и два его помощника осторожно отошли в угол отсека. Эллин был слишком компетентным офицером, чтобы вмешиваться. Он уже вполне разобрался в ситуации и понял: эти чумазые парни знают, что делают. Поэтому капитан всего лишь внес в свой исписанный блокнот еще несколько записей.

Спустя примерно двадцать минут огненное облако испустила следующая труба. Это была труба № 3, а через пять минут настала очередь № 1 и почти одновременно с ней — № 6. Но остальные две продержались, пока корабль не достиг горного хребта, и не миновал его. Судя по всему, критическая точка была пройдена. Буллард приказал сократить форсированную тягу на двадцать процентов, когда сдала следующая труба. Теперь оставалась только одна, последняя, и она составляла всю движущую силу корабля. Этого было крайне недостаточно, но все же сейчас они двигались вперед, в чистые темные глубины космоса. Буллард поспешно снизил ее мощность до нормальной, продолжая удивляться тому, что они до сих пор держались.

Он вышел из мучительной жары отсека в охваченный беспорядком корабль — надо было разыскать перископ. Несколько минут Буллард пробирался сквозь проходы и душные коридоры, обыскивал оставленные боевые башни и пункты управления стрельбой, пытаясь найти уцелевший инструмент. Он обезумел от радости, когда наконец нашел перископ в торпедном отсеке. Буллард благоговейно взял его в руки и взглянул на Юпитер. Сердце его вздрогнуло от радости: огромный розовый диск занимал только часть поля зрения. Поспешно сняв показания градаций вдоль перекрестных линий, Буллард установил, что они уже находились за пределами самого опасного из гравитационных полей Юпитера. Сейчас они должны были приближаться к небольшому спутнику — их пункту назначения.

Буллард покрутил перископ и наконец увидел в него маленькую железную планету. Заметив ее, Буллард начал отдавать приказы своим матросам, находившимся в трубном отсеке. Теперь они должны были сделать поворот, располагая единственной работающей трубой и пятью отказавшими, а при этом сопротивляться собственной инерции. Необходимость ускорить полет резко сменилась на задачу его замедлить. Таков был приказ адмирала: опустить корабль на безжизненный кусок железа.

Кое-как они это сделали. Спустя четыре часа, а может, и шесть часов — ведь время утратило для них значение, — изможденный и очень грязный молодой лейтенант с обессилевшими остатками своего экипажа, пошатываясь, вышел на черную равнину сокровенного спутника Юпитера.

Какое-то время они рассматривали огромный неповоротливый корабль, на котором сюда прилетели. Внешне это был тот же ухоженный, мощный крейсер, что и накануне. Но какой беспорядок царил внутри него! Впрочем, внешний вид корабля сейчас их не беспокоил. Сейчас им надо было оценить ущерб, нанесенный кораблю частичным разрывом труб. Был ли он необратимым? И что за местность простиралась сейчас под беспомощным ныне крейсером — Гордостью Небес?