Байки Семёныча. Вот тебе – раз!

Ну-у-у, как поболеть… Посмотреть ходили, потому как за игру болеть смысла не было никакого. Кто из девчонок сегодня выиграет – «правые» или «левые», было совершенно безразлично, потому что на каждой новой игре обе команды меняли свои составы, обменявшись игроками по совершенно непонятной логике. Какая-нибудь Светка две игры подряд со всем тщанием и рвением могла отыграть за «правых», но в следующий раз с неменьшим азартом и вдохновением бегать уже за «левых». Да что там «в следующий»?! Они в процессе одной игры могли переходить из одной команды в другую даже для себя самих незаметно. По нескольку раз за игру. Да и вообще, называть это игрой могли только сами будущие филологини, а также преподаватель, который по плану занятий должен был провести исключительно «игру» и ничто иное. Ну сами посудите: десяток прехорошеньких девиц, с визгом передвигающихся по площадке, временами совсем не обращая внимания на то, что мяч уже пять минут как вылетел в аут и выбыл из игры, и не совсем понимающих «а кто тут, собственно, за кого», не могли даже приблизительно реализовать настоящую баскетбольную баталию. Хотя сами они, конечно же, были свято уверены в обратном. Нет, не на это посмотреть ходили баламуты. Ходили так же преданно, как некоторые ходят на матчи «Спартака» или «Динамо». Иное представление их влекло и завораживало.

Дело все в том, что, как я и говорил, девушки, выросшие в условиях жаркого юга, в плане физиологии и внешних форм переставали быть девочками уже лет этак в двенадцать-четырнадцать, а к девятнадцати-двадцати годам они формировались в такое женственное очарование, что, допустим, футболка с надписью СССР, натянутая на такую баскетболистку, являла миру всего две буквы: первую «С» и последнюю «Р». Другие две буквы «С» скрывались где-то глубоко в межхолмье и являлись миру только в раздевалке на уже будучи снятой футболке. Да нынешняя американская армянка Кардашьян с ее необычайными филейными достижениями просто неудачная копия с тех девушек, которые тогда с визгом носились по площадке, в пух и прах разодетые в те самые футболки и короткие спортивные трусы-шортики. И не нужно возмущаться! Не я такую форму придумал! Так в разных приказах и указаниях от больших министерств прописано. Чтоб порядок был и никто на занятия в джинсах или, допустим, в противогазе прийти не вздумал. Сказано футболка, значит футболка. Сказано трусы, будь добр – трусы!

Ну и вот, играли они, будущие вдохновенные педагоги русской словесности, в незамысловатую игру баскетбол. Но Бог ты мой, что это был за баскетбол! В дополнение к той специфике их игры, о которой я выше сказал, девицы-русички, улицезревшие наших баламутов, включали «мою прекрасную леди» и начинали двигаться по площадке с какой-то удивительной плавностью и ажурной грацией. Адажио из «Лебединого озера» в исполнении Плисецкой и Богатырёва по сравнению с той грацией – это просто жалкие конвульсивные трепыхания нескладных неумех. Грациозная русичка под восторженным взглядом Вани или, положим, Эдика практически теряла все свои косточки и становилась гибкой, как ива, и текучей, как горный ручей. Она в немыслимом прыжке с мячом, бросив его, пусть даже в сторону собственного кольца, прогибала спину в такой арабеске, что становилось очень страшно за ее позвоночник. Возвращаясь после атаки от кольца соперниц, они не просто разворачивались и бежали назад, они делали тройной пируэт на одной ножке и, уже больше не вспоминая о мяче и соперницах, двигались в сторону своего кольца изящнейшими «гранд жете», ни минуты не беспокоясь о том, что суть игры вовсе не в этом. А вернувшись в оборону, они выстраивались журавлиным клином и становились в пятую позицию, возведя в небеса трепетные руки.

А баламуты, перемещаясь вокруг площадки для всестороннего восприятия такой красотищи, истошно орали и топали ногами, болея за каждую из них в отдельности и за всех, вместе взятых. Болели, ну, потому что это, во‐первых, весело, а во‐вторых, каждая русичка, в честь которой несся громогласный ор: «На-та-шка! Да-вай! Да-вай! Ур-а-а-а!», начинала проявлять такие чудеса грации и пластики, что описать это просто не представляется возможным. В общем, болеть за баскетбольных русичек было удивительно приятно глазу и невероятно ободрительно для репродуктивной системы. Они и болели. И только преподаватель физического воспитания Соколов четко понимал, что баламуты ходят на такие игры в большей степени по той простой причине, что в момент такой игры на площадке отнюдь не один мячик прыгает. И даже не двадцать! Понимал и потому, скрипя зубами и обещая «бошки поотшибать», все время пытался баламутов с площадки выгнать. Но так как у баламутов не было обременения в виде необходимости вести занятие и бегали они куда как быстрее Соколова, выгнать их не удалось ни разу.