Байки Семёныча. Вот тебе – раз!

Рыцарский магистр, явившись в здание родного магистрата, обозвал всех дураками и, сдав надорванный в семи местах плащ и остатки мотоциклетного шлема, быть должностным лицом на Мальте отказался категорически. Он вообще быть на Мальте отказался. Собрался и аж бегом уехал в первобытно-таежную Канаду, куда русский турист еще не дотянулся. Приуныли было гостеприимные мальтийцы и уже под русским иго ближайшие двести лет проживать собрались, но потом хитрый ход таки придумали, бестии продувные! Стали они всем островом нашему туристу намекать на то, что: «А вот в Турции-то все включено. Ну, прям все-все включено. Вот у нас тут хоть и включено, но поди ж ты не все. А у этих так нет! У них прям все, без исключения». И в конце концов народ наш, узнав про возможность не просто три раза в сутки дерябнуть, а про шанс к неиссякаемому источнику Jack Daniel’s круглосуточно прикладываться, дружной колонной страждущих развернулся в сторону бывшей Византии.

Турция крякнула, но поток нашего брата на себя приняла, временами сильно жалея, что словосочетание all inclusive вообще изобрела. Но тут, друзья мои, не про Турцию речь, хотя у Димитрия и с этой южной страной пара казусов произошла, нет, мы тут про Африку говорить собрались.

Ну так про нее, родимую, и поговорим…

Надо сказать, что в то время, о котором я веду речь, наш народ по обломкам рухнувшего железного занавеса не только в Турцию, на Кипр или Мальту дружно поехал, но и в ту самую Африку жиденьким ручейком просачиваться начал. Кто на животную природу в естественном ареале обитания полюбоваться, кто для реализации детской мечты ананас прямо с дерева сорвать и бананов от пуза натрескаться, а некоторые, у кого с богатством к тому времени уже все хорошо сложилось, на ту самую животную природу с ружьишком поохотиться. Дмитрия же нашего в манящие дали африканской заграницы вовсе не зуд познания неведомого поманил, нет. Он в заграницы совсем по другой причине подался.

Тут все дело в тогдашнем образе жизни нашего Дмитрия Сергеевича. Он теперь, про те времена и тот образ жизни вспоминая, либо смеется громко, либо молчит задумчиво, но в обоих случаях о тонкостях того времени и о своей скромной роли в нем сильно шибко не распространяется. Говорит, что еще не по всем эпизодам срок давности вышел. И тут я вам так скажу, хоть рассказывай, а хоть и не рассказывай вовсе, но только тот, кто в те времена пожить удосужился и сам на своей шкуре все радости погибающего государства испытал, во многом молчаливую задумчивость Дмитрия понять сможет. Каждый скажет, что десятилетие, в которое бессовестная шайка наглых жуликов во главе с вечно пьяным президентом страну грабила и на ее костях в дурном угаре пляски устраивала, прожили мы все кто как умел. Выживали в основном в меру имеющихся физических сил или доступности материальных ресурсов, которые умыкнуть и перепродать можно было. Поколение же Дмитрия, только-только отслужив в армии погибающего в конвульсиях СССР, из дорогого к тому времени только студенческие билеты приобрести успев, доступа к материальным благам, каковые расхитить можно было бы, совершенно не имело. Потому выживать им пришлось, пользуясь исключительно физической силой, непритязательностью в еде и быте и полным отказом от моральных принципов законопослушного человека.

Правда, некоторой части сверстников сильно повезло с родителями, распихавшими по карманам с виртуозностью Ури Геллера государственные фабрики и заводы, шахты и пароходы, бывшие некогда общим народным достоянием, назвав сей факт бессовестного воровства мудреным словом «приватизация». Эти новые принцы и принцессы смутных времен, как и тогда ни на грамм не испытав всей «радости» жизни в обнищавшей стране, так и сегодня стараются чаяниями отчизны «мучаться» где-нибудь подальше от территории, которую еще их папеньки некогда разграбили. В случае же с большинством родителей украсть завод им не позволяли ни совесть, ни «облико морале» советского, а значит почти честного человека, так долго вколачиваемое в каждого из них этим самым государством. Завод целиком они, конечно, украсть не могли, но вот небольшие кусочки этого завода под полой вынести возможность практически у каждого имелась. Стащив с рабочих мест то, что плохо прикручено было, и продав это друг другу за смешные деньги или просто обменяв на картошку, старшее поколение замерло в ожидании чудес свободного мира, так сладко напеваемых «архитекторами» этого нового смутного времени.