Байки Семёныча. Вот тебе – раз!

Будучи парнем смышленым, начитанным и даже пару лет в университете отучившимся, Дима этот финал рассмотрел совершенно четко и явственно. Ни один из предлагаемых будущим вариантов окончания пьесы его жизни ему не понравился. Как сам он мне об этом сказал: «Нет, уж увольте, милостивый государь, Игорь Семёнович! Такого огорчения я себе позволить совершенно не мог-с! Никак не мог-с. Не прельщала меня более эта стезя, а потому по здравому рассуждению решил я на ниве ушкуйника более судьбою своей не рисковать». Правда, потом для большей ясности добавил, что пойти куда-нибудь «жмуром на погост» или «бродягой на кичман» ему было очень и очень нежелательно, а братковский образ жизни его прямо к этим вариантам и вел. И что вы себе думаете? Думаете, все риски оценив и поняв, что пора что-то менять, Дмитрий, взявшись за ум, переквалифицировался в столяра-плотника третьего разряда? Пошел в библиотекари или водителем тяжелого грузовика, на худой конец? Не-а…

Осмотревшись вокруг себя, Дмитрий с удивлением понял, что жизнь афериста, в отличие от жизни тупоголовой «торпеды», полна удивительных событий и широких возможностей проявить свой артистический талант, а также дать выход неуемной фантазии, имеющейся в нем в избытке. Понял, что дети и духовные наследники Остапа Бендера и Виктора Люстига очень редко бьют лицо друг другу и, как правило, доживают до преклонного возраста, имея за плечами богатейший материал для рассказов внукам. «Ну так-то оно, конечно, получше будет», – решил Дима и с энергией молодого Вертера ринулся в новый для себя образ жизни. Не уходя в детали, о которых я, если честно, мало чего знаю, скажу только, что пара лет такой практики привела Дмитрия к тому, что претензии к нему и жгучую заинтересованность во встрече с ним стали проявлять не столько, скажем, акционеры и инвесторы очень прибыльных концессий «Алмазы Ферганской долины» и «Морепродукты из Армении», но и любознательные работники очень внутренних органов. Природная смекалка и врожденная прозорливость и в этот раз не подвели Дмитрия и, не дожидаясь жарких объятий дружеских встреч с удивительно большим количеством народа, воспользовавшись мудрым и своевременным советом Григория Бенционовича:

  Если гонится за вами слишком много человек,
  Расспросите их подробно, чем они огорчены,
  Постарайтесь всех утешить, дайте каждому совет,
  Но снижать при этом скорость совершенно ни к чему[4]

, —

решил Димитрий отбыть от страждущих встречи на некоторое безопасное расстояние. «Безопасное расстояние» виделось как «значительно побольше пяти тысяч километров», и лучше, чтобы в той местности никогда не смотрели Первый канал и не читали российских газет. А еще лучше, чтобы из всех средств связи местное население пользовало только жестяной рупор и дым от сигнального костра.

Мест таких на глобусе оказалось немного, но ехать на Южный полюс по причине круглогодичного холода Дмитрий не решился. А вот круглогодичное тепло экваториальной Африки его очень даже прельщало и, можно сказать, манило даже. Географическое расположение предполагаемого места уединения по причине тоненького ручейка наших туристов, те края посещать желавших, возможность встречи с земляками отсекало полностью. Два этих факта, значительно усилив друг друга, придали Дмитрию уверенной решимости в принятии решения по вопросу: «Куда бежать?» Не согласившись в душе с Корнеем Ивановичем, некогда призывавшим детей никогда не приходить в Африку для прогулок, Дима самым решительным образом направил свои стопы именно туда. Вот таким образом он в Африке и оказался. Оказался и, вернувшись через много лет, за десятки лет повзрослев и изменившись вместе со страной, о том чудесном крае только самые теплые воспоминания сохранил, некоторыми из них со мной поделившись. Ну а я вам кое-что порасскажу, товарищи дорогие.

Глава 2

Для закрепления любви на расстоянии со множеством соотечественников местом далекого уединения на максимально возможной дистанции от людей, очень жаждущих с ним встречи, Дмитрий избрал далекую страну Западной Африки – Республику Гана. В части средств телекоммуникаций со всем остальным миром Гана в то время к развитию сильно не стремилась, потому как по складу характера самих ганцев, о котором я чуть ниже расскажу, а также из-за врожденной лености народонаселения все вот эти вот ненужные метания с каналами связи и широкими информационными потоками были не просто не нужны, а даже немножечко вредны, потому как к работе принуждали, равновесие и покой нарушая. Если кто-нибудь полагает, что принцип «хакуна матата» был изобретен диснеевскими Тимоном и Пумбой, так тот очень сильно ошибается. Там, где благостные мультяшки «хакуне матате» учились, ганцы всей страной преподавали. Я больше скажу, они, ганцы, это самое учебное заведение придумали и основали.