Байки Семёныча. Вот тебе – раз!

Анекдот про то, что безветренный год неурожайным считается, потому как бананы на землю не падают, как раз тут, в Гане, и изобрели. Местное народонаселение в принципе никуда и никогда не спешило. Поневоле можно было удивиться философскому мировоззрению нации, только вчера перешедшей к капитализму из первобытно-общинного строя, обосновывающей такую свою неспешность народной поговоркой в виде философской сентенции: «Спешить не надо, потому что впереди вечность». Они и не спешили. Никогда не спешили. Причем не спешили так, что казалось, будто у них в будущем не только их собственная вечность, но еще и ваша, и вашего соседа по лестничной клетке.

Страшнее же всего тот факт, что такой «хакуной» заражался всякий, кто умудрился прожить в Гане безвыездно хотя бы половину года. Такой человек начинал лосниться изумительно здоровой кожей лица, покрытой ровным загаром цвета старой бронзы, сплавленной с большим куском золота, и улыбаться широкой, совершенно искренней улыбкой в тридцать два жемчужно-белых зуба даже во сне. Такой человек начинал двигаться удивительно плавно, и плавности его движений позавидовали бы даже балерины Большого. Такой человек начинал недоумевать, если к нему приставали с понуканием: «Давай-давай!», и с такими понукателями он в дальнейшем встречаться не желал никогда. Действие этой магии на себе и Дима испытал. Однажды на встречу с очередным министром приехав, от секретарши узнав, что мистер Ачампонг будет очень скоро, через четыре часа всего, Дмитрий решил подождать на улице. Заметьте, не психануть и в сердцах в секретаршу плюнуть, не чудаком на букву «М» Ачампонга обозвать, а всего лишь обождать на улице. Это первый сигнальчик… На улице он нашел придорожную бодегу, разливающую пиво прямо под раскидистой пальмой, взял себе для вящего удовольствия кружечку и уселся в плетеное кресло, поплотнее натянув наушники. И тут – о, чудо! – четыре часа пролетели, словно две минуты. Вот, казалось бы, только уселся, только поудобнее попу в кресле расположил и за кружечкину ручку ухватился, и тут – хлоп, и вот уже мистер Ачампонг из окна своей конторы призывно на переговоры к себе манит.

Мне сам Дмитрий рассказывал, что потом, по возвращении в Москву, он долго к ритму столицы приноровиться не мог. Опаздывал везде и совсем не понимал, почему на него ругаются за несчастный час опоздания. А метро столичное он вообще долго без содрогания посещать не мог, потому как ему там, как в кинофильме на ускоренной перемотке, все виделось. Какие-то неприветливые люди мчат куда-то со скоростью звука, хмурые лица в небытие вперив, его, Дмитрия, постоянно сшибая и громко ругаясь. Отвратительное место, одним словом. Потом-то ничего, пообвыкся. Таким же суетным, как и все мы, стал. Бегать начал, а улыбаться перестал. К сожалению…

Ну да ладно. Про Гану, стало быть. Место это, я вам скажу, по природе своей просто изумительное. Вот вроде и страна так себе, недоразумение, на карте пятьсот на триста километров, а поди ж ты зон климатических и образчиков природы разнообразной в себя множество вместила. Если бы вы с самого севера на самый юг пешочком пройтись решили, то в путешествии своем и на горы, и на джунгли, и на буш редколесный насмотрелись бы. А шагать закончив, в океанское побережье уперлись бы, ногами натруженными по белому песочку пляжей прошлепав. Ну а потому как сама страна в непосредственной близости от экватора раскинулась, буйство растительности и жизни во всех видах в ней не просто процветало, ровным теплом укутанное, а фонтаном изобильным в самое небо колотило. Не без исключений, конечно же.

Березки среднерусской или медведя белого или, допустим, бурого тут сыскать вряд ли получится. Не пришли. Да и с тиграми разнообразными, и со львами дикими в Гане почему-то не задалось. Ученые там что-то такое в обоснование написали, что, мол, травоядных недостаточно, чтоб хищников серьезных прокормить. Однако кажется мне, что, ганского воздуха надышавшись, грозные хищники качества травоядных приобрели и от лености за газелями бегать перестали, от голода в конце концов повымирав. А новые из сопредельных государств приходить не спешили, потому как пожить еще немного мечтали. Но зато были слоны. Настоящие, дикие. Ходили себе по природе и люд окружающий своим видом радовали. А Атлантический океан, вернее его Гвинейский залив, ласково омывавший своим теплом ганские берега, приносил с прохладной влажностью муссонов еще и несметное количество всяких рыб и морских гадов, в пищу пригодных. Местное население, пользуясь таким богатством ихтиофауны, сложило свою национальную кухню в основном из даров Посейдона, добавив туда незначительное количество козлятины, как следует приправив все это огненными специями. Но о кухне мы попозже поговорим. Обязательно поговорим.