Байки старого еврея

Вернувшись домой, я по привычке прокрутил прошедший день. «А что, собственно, произошло? – думал я. – Ну сболтнул директор-отставник не подумав, а бывший партийный функционер на него наорал. Не страшно, в бане с девочками помирятся! Сказать по правде, мой поступок не выглядел образчиком этики. Это на первый взгляд. Но заложить хама, столкнуть его лоб в лоб с тем, кого он заочно послал, а потом перед ним же юлил и извинялся, – елей на душу. К тому же, признаюсь, за мою более чем двадцатилетнюю практику снабженца я пришёл к выводу: этика и профессионализм снабженца в пределах УК – вещи параллельные.

Утопленник

В жизни многое можно выбрать. Но есть вещи, которые человек воспринимает как данность, – соседи, к примеру.

Моим соседом по подъезду оказался ровесник, вечно попадающий в комичные ситуации. У меня даже сложилось мнение, что он эти ситуации притягивает. Если на тротуаре лежит арбузная корка, можно не сомневаться: она лежит для Юрки. Мимо пройдут десятки, сотни человек, и только Юрка наступит на неё! Он упадёт, если так можно выразиться, с первого дубля – живописно. Упадёт так, что даже Станиславский – эталон недоверчивости – уверен, всплеснул бы в восторге руками и сказал бы не свойственное ему: «Верю!». Он упадёт трагически, ещё в полёте приняв ту единственно правильную позу. Его лицо выражает нечеловеческое страдание, хотя на самом деле падение не тянет даже на ушиб. Он может даже как бы потерять сознание и волшебным образом прийти в себя, когда над ним склонится самая симпатичная девушка. Никакой корысти в его поведении не было, если не считать простительного желания познакомиться с девушкой. С ними (с девушками) он постоянно попадал в комичные ситуации. Однажды он по-соседски заглянул ко мне и стал меня упрашивать помирить его с очередной пассией. Я был у него штатным парламентёром.

– Поехали, – канючил он. – Ты мужик серьёзный, у тебя получится, ты слова правильные знаешь.

– А ты, значит, бессловесный?

– Поехали, Верка тебя уважает.

– А это при чём?

– Поехали, я тебе пузырь выставлю!

– Ладно, я и без бутылки поеду, иначе не отстанешь.

Но переговоры не получились. Не прошло и пяти минут, как Юрка вспылил: «Ах так?! Тогда я вскрываю себе вены!» Он схватил со стола нож и ушёл за ширму. Тут же послышался шум падающего тела. Вера побледнела, вцепилась руками в стол. Казалось, ещё секунда – и она бросится спасать человека, пожертвовавшего за неё жизнью! Я её успокоил:

– Брось, полежит немного, выпить захочет – сам придёт.

– Ты – бесчувственный человек! Надо попытаться его спасти!

– Пошли.

– Только я сзади, я крови боюсь.

Заглянули за ширму. Я – впереди, Вера подглядывает из-за моего плеча. Юра лежал навзничь, закрыв глаза, и водил тупой стороной ножа по рукаву пиджака. Ногой я легонько толкнул его в подошву ботинка: «Аллё, самоубивец, ножик переверни, да и рукав пиджака для приличия задери». Он как ни в чём ни бывало встал, обвинив меня в предательстве. «Я что, должен был изображать фонтанирующую кровь?», – спросил он. Как ни странно, но он был прощён. Я поспешил домой. Эта история имела продолжение. Летом Вера вместе с детсадом, в котором работала воспитательницей, выехала за город. Однажды вечером ко мне пришёл Юра: «Мне звонила Вера, звала нас на выходные. Поехали!» Мне эта идея понравилась, надоел душный город, к тому же нам гарантировали гостевой домик. Она нас не обманула – место, где находился детсад, было чудесным. Мы разместились. Юра поспешил к подруге, я же решил побродить по лесу. Долго бродить мне не пришлось – пошёл дождь, самый, на мой взгляд, противный, моросящий, который может длиться днями. Ну вот, думал я, стоило выезжать на природу, чтобы сидеть в гостевом домике! Я ехал в надежде развеяться, воображение же теперь рисовало двухдневную скуку. Но я забыл, что Юра и скука несовместимы!

Время приближалось к вечеру. В дверь постучали. На пороге появился незнакомец: «Ты, что ли, с Юркой приехал? Иди забери его, он в луже валяется». Я поспешил на улицу. Передо мной предстала жуткая картина. Мой друг лежал посередине лужи, лицом вниз, весь в песке и непонятно откуда взявшейся тине. А в руке – букет. Парень он был грузный. Мне стоило больших трудов поднять его и усадить на скамейку. Я терялся в догадках. Он был трезв, но явно не воспринимал действительности. Сев на скамейку, я закурил, голова друга легла мне на плечо. Меня терзали сомнения: вызвать «скорую»? А как она пройдёт? Дороги размыты. И тут Юра прервал мои, мягко говоря, невесёлые размышления: «Всё пучком, я просто утонул».

Я повернулся к нему – на меня глядел улыбающийся друг, и этак лениво бросал на мой костюм водоросли. От всей этой нервотрёпки, от улыбающейся хари друга, за жизнь которого испугался, я, не сдержавшись, ударил его.

– Ты, гад, рожа нахальная, знаешь, что я передумал? Костюм новый водорослями зачем загадил?!

– Это для дела. Мы с тобой плыли на лодке, лодка перевернулась. Ты проявил героизм и спас меня!

– Опять с Верандой поругался?

– О, кстати, отнеси меня к ней, я ж утопленник.