Байки старого еврея

С началом строительства Байкало-Амурской магистрали появилась возможность, правда, далеко не у всех, заработать очень приличные деньги. Профильные, то есть строительные, институты посылали на время каникул туда студентов. Естественно, брали не каждого. И дело не в том, что претендент, скажем, был хил или плохо знал свою специальность. Надо было быть своим человеком. Я думаю, все помнят о том, что блат заменял в той стране практически всё, знания и умение – тоже. Однако к сути.

Довелось мне работать на прокладке одного из тоннелей БАМа. Так как всё начальство тоннельного отряда в своё время окончило Ленинградский железнодорожный институт, соответственно, и стройотряд был из Ленинграда. Ребята были молодые, трудностей, особенно бытовых, не боялись. К тому же они, трудности, щедро компенсировались. После вычета денег за питание у них оставалось 450–500 рублей в месяц. Огромные деньги по тем временам. Правда, деньги, за исключением мелкой суммы, которую им выдавали на карманные расходы, студенты получали по возвращении домой. Всю заработанную сумму, почему-то наличными, получало студенческое начальство, те же студенты, и по приезде выдавало. Делалось это для того, чтобы в дороге ребята не устроили мегапопойку.

И вот в который уже раз студенты, отработав положенный срок, отправились домой. Прошёл год, отряд вернулся на стройку. В тот же вечер я пригласил земляков-студентов к себе в вагончик отметить приезд. Выпили. «А ты знаешь, Андрей, мы весьма своеобразно добирались в прошлый раз домой», – сказал мне один из гостей. «Были трудности?» – поинтересовался я. «Мы едва не потеряли все деньги, слушай». Вот его рассказ.

Прибыв в аэропорт Иркутска, мои друзья устремились в бар. Понятно, решили выпить: они начальство, им можно. Сидят, пьют, травят байки, чемодан при них. Вдруг слышат объявление по местному радио: «Граждане пассажиры, посадка на рейс Иркутск – Ленинград заканчивается». Повскакав с мест, они бросились к самолёту. Уже на трапе, у самого входа в самолёт, один из них спросил: «Пацаны, а чемодан?» Пришлось вернуться. Чемодана нет! Бар пуст, только за стойкой бармен протирает бокалы. Они – к нему, спрашивают: «Простите, вам чемодан не передавали?» – «Этот?» – «Да!» Казалось бы, всё закончилось хорошо, чемодан нашёлся, но зачем надо было показывать содержимое бармену? Они таки это сделали! Несчастному стало плохо. Уверяю вас, с тех пор он проверял каждый забытый спичечный коробок.

Прошли годы. Я вернулся на историческую родину. Как-то раз оказался в компании земляков и рассказал эту историю. «Всё было не совсем так, мы всё-таки дали ему немного денег», – сказал один из гостей. «Мы – это кто?» – удивился я. «Мы – это те, кто тебе эту историю рассказал. А я всё думаю: где я тебя видел? – продолжил он. – Ведь после БАМа мы больше не встречались, а прошло больше двадцати лет». Так закончилась эта правдивая и чудесная история. Не зря говорят: пьяному везёт!

Русский сионист

Мне часто доводилось слышать весьма странную, на мой взгляд, фразу: «Я этого русского на десяток евреев не променяю». Уже друзей считают десятками, как яйца? Нет, пытаются мне объяснить, ты не так понял, он хоть и русский, но не антисемит! А что, все русские – антисемиты? Возможно, я ошибаюсь, но адекватный, уважающий себя человек, не может быть антисемитом. Не тот, кто считает всегда себя правым и во всех своих бедах винит кого угодно, кроме себя, центропупа. Мой рассказ – об армейском друге. Почему опять армия, к которой я отношусь без пиетета? Всё просто. Человек в армии, особенно в той, существо подневольное. Жить в полностью регламентируемой ситуации ненормально. Беспрекословно выполнять приказ человека, который тебя считает существом низшим – стресс. Всё это приводит к тому, что человек в такой ситуации проявляет свои истинные качества. Но я отвлёкся. Итак. Мой армейский друг и земляк Саня. С виду он был коренаст и кривоног, со слегка непропорциональными руками. Образованием не блистал, зато у него было множество других положительных качеств. Одно из них – он не таил обид и никогда не прощал обидчика. Он не делал различия в том, кто его обидел: здоровяк, хиляк или, скажем, офицер. Расправа была без всяких угроз, вроде: я тебя подловлю при случае. Он отвечал сразу – в челюсть.