Бакарди и долгая битва за Кубу

Бакарди отправили в Мексику, Лавинь поехал с ним. Альфонсо Матаморос работал под

началом Даниэля Бакарди больше двадцати лет. Ни у Лавиня, ни у Матамороса не было

почти никакого официального образования, однако благодаря практическому опыту они

знали, в сущности, все необходимое для производства рома и были одними из немногих и

в семье Бакарди, и вне ее, кто мог хотя бы отчасти восстановить «секретную формулу»

рома «Бакарди».

С таким опытом и навыками и Лавинь, и Матаморос могли рассчитывать на

должности на заводах «Бакарди» за границей. Более того – Даниэль Бакарди спустя

несколько месяцев после отъезда из Сантьяго написал и Матаморосу, и Лавиню из

Испании и заверил, что если им нужна его помощь, он к их услугам. Первые письма были

перехвачены властями и не дошли до адресатов. Лавинь сумел получить третье письмо из

канцелярии винокурни только когда коллега сообщил ему, что видел конверт. В письме

Даниэль завуалированно предлагал Лавиню и Матаморосу покинуть Кубу под предлогом

туристической поездки в Мексику или Пуэрто-Рико. «Думаю, вы все вполне заслужили

отдых», - писал Даниэль. Он сообщил Лавиню фамилию одного сантьягского врача,

который мог бы посодействовать в подготовке поездки, и предложил оплатить перелет и

другие расходы самому Лавиню и его семье. Даниэль писал, что сам покинул Кубу лишь

временно («я со дня на день собираюсь приехать и вернуться на работу»), и тщательно

избегал всяких намеков на то, что советует Лавиню эмигрировать, - лишь утверждал, что

после отпуска Лавинь вернется к работе «с новыми силами». Однако к этому времени

тысячи кубинцев уже бежали с острова, и Лавинь прекрасно понял, к чему клонит

Даниэль.

Вероятно, его предложение помочь Лавиню и Матаморосу эмигрировать

свидетельствовало о том, как много значили два ветерана «Бакарди» лично для Даниэля и

как он тосковал по товарищескому духу, царившему на заводе по производству рома, - но

дело было не только в этом: Даниэль не хотел, чтобы революционное государство

воспользовалось их опытом и познаниями в производстве рома. Кубинские власти тоже

это понимали – видимо, поэтому письма Даниэля и были перехвачены. В конечном итоге

обоим ветеранам было бы крайне трудно получить разрешение на выезд, даже «в отпуск».

Более того, хотя Бакарди и их друзья из высшего общества массированно покидали

остров, кубинцы вроде Матамороса и Лавиня гораздо хуже могли представить себе

эмиграцию – они были связаны с островом куда более глубокими узами, который,

пожалуй, не было у состоятельных светских людей. У Бакарди за границей были

родственники, которые помогли бы им встать на ноги, а у некоторых – даже банковские

счета, недосягаемые для кубинского правительства, а Матаморос и Лавинь были

скромного происхождения. Когда революция расколола кубинцев на классы, Альфонсо

Матаморос и Мариано Лавинь оказались на той стороне, которая обычно оставалась на

родине. Лавинь бережно спрятал письмо Даниэля в ящик, где держал все связанное с

«Бакарди», и там оно и пролежало до конца его дней. Прошло более сорока лет - а дочь

Лавиня Фелисита так же бережно хранила письмо и иногда задумывалась, какой была бы

ее жизнь, если бы отец вывез семью с Кубы, когда Даниэль ему это предлагал. «Он

остался по семейным обстоятельствам, - говорила она, - это не имело отношения к

политике».

* * *

Из тысяч кубинцев, эмигрировавших в 1960 и начале 1961 года, большинство были

убеждены, что вскоре вернутся на остров, что Фидель долго не продержится – его сместят

более прагматичные партнеры по правительству, а может быть, и народ восстанет против

него, как против Фульхенсио Батисты. И в самом деле, против Фиделя и его соратников

стали применять те же методы, которые практиковали и они сами во время революции.

Крестьяне в горах Эскамбрай – группировка, которая была независимой даже во время

борьбы с Батистой – снова взялась за оружие, на сей раз против тяжелой руки

правительства.

Беспомощные попытки Батисты подавить восстание многому научили Кастро, и он

ответил на партизанские выступления в горах Эскамбрай с такой силой и жестокостью, на

какие Батиста никогда не отважился бы. Заручившись помощью советских специалистов-

контрразведчиков, Кастро отправил в горы выслеживать партизан тысячи вооруженных

солдат. Пойманных инсургентов с гор Эскамбрай зачастую казнили на месте; кроме того,

Кастро позаимствовал у испанских военных прием «реконцентрации», который они

использовали во время войны за независимость: он приказал переместить с места на место

целые деревни, где партизаны пользовались поддержкой. Деревенских жителей массово

переселяли в западную часть Кубы, где за ними пристально наблюдали. То, как успешно

Кастро подавил сопротивление, обескуражило американское правительство, которое