Бал жертв

— Гражданин директор, — сказал он, — простите ли вы меня, если я расскажу вам все откровенно?

— Я вам приказываю это потому, что я хочу знать правду.

— Вот вам вся правда, гражданин директор: бригадного начальника Солероля ненавидят и презирают во французской армии: его постыдная служба, чины, полученные возле эшафота, сделали его для нас предметом ужаса и отвращения.

— Я это знаю.

— Когда настал мятеж, который, впрочем, легко было подавить, два полка, занимавшие Ионнский департамент, с изумлением узнали, что Директория назначила такого человека начальником их. Целый месяц этот человек не делал почти ничего. Запершись в замке своем Солэй, он проводил жизнь в оргиях вместе с гражданином Сцеволой…

— Полицейским?

— Именно.

— И с гражданином Курцием.

— Как, с ним! И этот человек командует вами?

— Он чрезвычайный комиссар и воспользовался этим.

— Это правда, — со вздохом сказал Баррас.

Потом отдаленное воспоминание промелькнуло в его голове.

— Я послал в Ионнский департамент, — сказал он, — три месяца тому назад для уничтожения беспрестанных пожаров, опустошавших этот несчастный край, молодого офицера, к которому я имел величайшее доверие…

— Капитана Бернье?

— Именно. Мною получен компрометирующий его рапорт: кажется, Бернье подружился с роялистами…

— Но он не изменял Республике! — с жаром вскричал офицер.

— Где он? Куда он девался?

— Он выздоравливает от ран… В замке Солэй.

— Стало быть, он дрался?

— Гражданин директор, — сказал молодой офицер, — вы желали узнать правду?

— Да.

— Посмотрите на меня: я солдат и никогда не лгал.

Откровенный тон молодого человека взволновал Барраса.

— Я не имею никаких материальных доказательств того, что я вам буду рассказывать, гражданин директор, но клянусь вам честью французского знамени, что это будет справедливо.

— Я буду вам верить.

— Капитан Бернье был жертвою измены, гнусной измены бригадного начальника Солероля.

— Что вы говорите!

— Он сам нанимал поджигателей.

— Солероль?

— Да, и капитан Бернье это знал.

— Можете вы мне это доказать?

— Нет.

— А между тем вы уверяете, что это правда?

— Уверяю.

Офицер говорил с убеждением.

— Но что же мне пишет этот человек?.. — Баррас указал на письмо Курция.

— В этом письме заключается много преувеличений и кое-что справедливое. Битвы, о которых говорит гражданин Курций, были простыми мелкими стычками.

— Но ведь у роялистов есть армия?

— Их всего полтораста или двести человек.

— И они надеются бороться?

— Нет, но они хотят избавиться от обвинения в поджигательствах, которые начальник бригады распространил о них. Только один человек, гражданин директор, может уничтожить мятеж.

— Вы думаете?

— Вызвать свет из хаоса мрака.

— Кто же этот человек?

— Капитан Бернье.

Баррас взялся за перо.

— Милостивый государь, — продолжал он в то время, как писал, — вы поедете сегодня же.

Подпоручик поклонился.

— Вы отвезете это письмо капитану Бернье, — продолжал Баррас, — я отдаю ему военное начальство над обоими департаментами, а вас делаю его адъютантом.

Письмо Барраса к капитану Бернье заключалось в следующем:

«Любезный капитан!

Даю вам полномочие. Жгите лес, если понадобится, но приведите страну к повиновению. Если между роялистами есть поджигатели, поражайте без милосердия; если поджигатели другие, поражайте также.

По получении моего письма объявите гражданину Курцию, что он отстранен от должности и на время арестуйте его. Мне пришлите донесение обо всех таинственных происшествиях, происходящих в той несчастной стране, где вы находитесь теперь.

Баррас»

.

Когда Баррас запечатывал это письмо директорской печатью, вестовой принес на подносе карточку. Баррас вздрогнул.

— Где тот человек, который отдал эту карточку? — спросил директор голосом, обнаруживавшим сильное волнение.

— Он ждет, когда вам будет угодно принять его.

Баррас взял офицера за руку.

— Вы устали и, без сомнения, голодны, — сказал он. — Ступайте за моим вестовым, который проводит вас в мою комнату и велит подать вам закусить. Я позову вас через час.

Офицер поклонился и пошел за вестовым, который по знаку директора вывел его в дверь, противоположную той, в которую он вошел. Тотчас эта дверь отворилась, и вошедший человек сказал:

— Здравствуй, крестный!

— Машфер! — воскликнул Баррас вне себя от удивления.

— Я сам.

— И ты осмелился сюда прийти?

— Доказательством тому служит то, что я здесь.

— Но разве ты хочешь, чтобы тебя арестовали?..

— Это мне все равно.

— Но, несчастный! — сказал Баррас, понизив голос. — Разве ты не знаешь, что я час тому назад получил письмо?..

— От гражданина Курция, не правда ли?

— Где твое имя находится между именами ионнских инсургентов.