Бал жертв

Но Брюле не обратил внимания на эту угрозу и дважды выстрелил. Обе пули просвистели над головами черных людей, потом они выбежали из-за дерева за которым укрывались, и бросились на обезоруженного Брюле и Курция. Тот и думать забыл о своих пистолетах, и предосторожность, которую предпринял Заяц, вынув из них пули, оказалась бесполезна. Курций так боялся, что и не думал защищаться. Когда незнакомцы находились от него в трех шагах, один из них скомандовал:

— На колени!

Курций упал на колени и попросил пощады. Другой незнакомец кивнул Брюле:

— Ты здешний, тебя убивать не станем. Ступай!

— Нет, нет, — отвечал Брюле, — вы не сделаете вреда гражданину Курцию!

— Мы не сделаем ему вреда, если справедливо то, что говорят.

— А что говорят?

— Что повешенные не страдают.

— Я буду повешен! Повешен! — ревел Курций.

Незнакомец показал веревку, которая была у него за поясом.

— Она совершенно новая, — сказал он.

Незадачливый оратор застонал. Однако Курций был человеком крепкого сложения. Шея у него была бычья, плечи широкие, а рука походила на валек прачки. Но при всем этом ему не доставало мужества, он и не думал сопротивляться.

— Пощадите! — прошептал он.

— Это будет зависеть от твоих ответов, — сказал один из незнакомцев. — Куда ты ехал?

— В Оксерр.

— Зачем?

— Возмущать народ.

— Против роялистов?

— Увы! — вздохнул Курций.

— Ты видишь, что ты заслуживаешь быть повешенным.

— Пощадите! Пощадите! — повторял Курций.

— Хочешь уйти? — опять обратился незнакомец к Брюле.

— Нет, — отвечал Брюле, — я буду защищать этого человека.

— Раз так, поглядим.

По знаку того, кто оказался главарем, другой незнакомец, высокий и сильный человек, бросился на Брюле, и между ними завязалась борьба.

— Ах злодей! Ах негодяй! — ревел фермер.

Пока они боролись, другой все прицеливался в Курция. Курций нисколько не думал помогать Брюле. Наконец оба противника повалились на землю, потом один встал и поставил колено на грудь своего побежденного врага. Побежденным был Брюле. Противник его связал ему руки и ноги, повторяя:

— Тебя не хотят убивать… Ты здешний.

Брюле, лежа на спине и связанный, по-видимому, делал неслыханные усилия, чтобы разорвать свои узы. Курций все еще стоял на коленях. Незнакомцы советовались между собою. Секунды показались Курцию вечностью. Наконец один из черных незнакомцев сказал ему:

— Нам приказано повесить тебя на первом же дереве.

— О! Вы этого не сделаете, добрые господа! — взмолился Курций.

— Хочешь, чтобы мы взяли тебя в плен?

— Делайте со мною, что хотите, тольке не убивайте.

— Мы уведем тебя.

— Куда?

— К нам… К роялистам…

Курций начал дрожать.

— Я тебе не ручаюсь, — продолжал незнакомец, — что тебя не повесят там… Но ты все-таки выиграешь несколько часов. Дай твои руки!

Курций позволил себя связать; потом оба незнакомца положили его поперек лошади, которая все это время спокойно щипала траву, и один из черных пошел сзади с ружьем в руке.

— В путь! — сказал другой.

Он взял лошадь за узду, и, сойдя с тропинки, оба незнакомца углубились в чащу леса.

Когда они исчезли, Брюле встал, и его узы упали как бы по волшебству.

— Как глуп этот Курций! — покачал головой фермер и улыбнулся.

Он взял свое ружье и ушел.

L

Возвратимся теперь к Ланж, которую мы оставили на берегу Ионны с браконьером Жаком Кривым. Читатели помнят, что Жак сунул руку в воду и, пошарив там несколько минут, вынул жестяной ящик, говоря:

— Вот почта роялистов.

Ящик был пуст.

— Это очень странно! — сказал Жак, глядя на Ланж, — в первый раз я не получил приказаний.

— Как это?

— Ночью кто-нибудь из них, то один, то другой, приходил сюда, переплывал Ионну и помещал письмо в этот ящик.

— А потом?

— Потом я брал это письмо и относил по адресу.

— Кому же эти письма были адресованы?

— То к дворянину, то к крестьянину с этой стороны реки. Таким-то образом банда графа Анри и месье Машфера может переписываться с бандами других роялистов в Бургундии и Шампани.

Эти слова поразили Ланж.

— Но разве роялисты восстали повсюду? — спросила она.

— Повсюду! — со вздохом сказал Жак. — К несчастью, мы недостаточно сильны и нам не хватает распоряжений из Парижа. — Вдруг Жак перестал говорить и бросился за иву, корни которой стояли в воде. Он увлек Ланж и шепнул ей: — Тише! Я слышу…

— Что? — спросила актриса.

— Крики совы, это сигнал роялистов.

Отдаленный крик совы поразил слух молодой женщины. Она посмотрела вокруг и не увидела ничего.

— Я уверен, однако, что я слышал, — повторил Жак Кривой.

— Но откуда же раздался крик?

Жак приложил к своему единственному глазу — потому что он был действительно кривой — ладонь, и скоро его зоркий зрачок остановился на черной точке, видневшейся на реке.

— Это паром с лесом.

— Куда же он отправляется?

— Обыкновенно в Париж; но я не понимаю, зачем он поднимается вверх Ионны, когда ему следовало бы спускаться.

На этот раз крик совы громко прозвучал в вышине.

— Теперь я понимаю все! — вскричал Жак.

— Что это?

— Это они.

— Роялисты?

— Да.