Баламутки

Если честно, я впервые видела свою подругу такой расстроенной. Даже когда на школьном выпускном обнаружилось, что еще две девочки пришли в таком же, как у нее, платье, она так не страдала.

– Впрочем, Свет, это даже хорошо, что ты и Андрей больше не вместе, – вставил Коля, не отвлекаясь от рисования. – Бабуля Андрея очень хорошо по голове приложила. Наверное, теперь он будет не в себе. Может, даже станет бегать по улице с топором. Или будет ходить голым, примотав к голове антенну. Я однажды видел дядьку в таком виде у нас во дворе. Мама сказала, что это у него весеннее обострение.

– Коля, ты что творишь? – наконец вынырнула из оцепенения Светка. – Ты зачем мой лак взял?

– Вазочку делаю, – радостно констатировал он. – Хочу Нине Львовне подарить. Она меня сегодня два раза конфетами угощала.

– Это же мой любимый лак! – завопила подруга, подскакивая на ноги.

– Ой, я же совсем забыл покормить кошек, – Коля быстро закрутил пузырек и, бросив его на кровать, в два прыжка достиг двери. – Они так совсем озвереют…

Дверь за ним оглушительно хлопнула, а Корнеева тут же сдулась и рухнула на кровать и зажмурилась.

– Свет, ну не переживай ты так, – снова попыталась приободрить подругу я.

Она махнула на меня рукой и отвернулась к стене. И что теперь делать?

* * *

В контактный зоопарк на следующее утро я собиралась с неспокойным сердцем. Светка по-прежнему лежала на кровати, отвернувшись к стене, и даже завтракать отказалась, хотя я приготовила ее любимые блинчики. На Колю тоже было жалко смотреть, ему явно не улыбалось провести день в обществе депрессивной тетушки.

– Пойдем со мной? – предложила я уже перед выходом.

Мальчик оживился, забегал по комнате, выискивая свои лучшие одежки: майку с черепом и зеленые шорты, в которых можно было еще и плавать.

Когда мы пришли к зоопарку, Никита с детьми уже был там. При виде него я почти сразу превратилась в неуклюжего пингвина: мои ноги начали странно заплетаться, а руки словно одеревенели. Наверное, это из-за смущения. Мне было ужасно страшно встретиться с Орловым взглядом: вдруг он поймет, что я к нему неравнодушна, нахмурится и прочтет мне нотацию

– Доброе утро, – пробормотал Никита и как будто тоже смутился. Интересно, с чего бы?

– Здравствуйте-здравствуйте! – Сема изобразил подобие книксена.

– Здорово, – буркнул Коля, глядя себе под ноги.

Танька бесцеремонно ткнула в него пальцем:

– А это еще что за фрукт?

Мальчик моментально покраснел до кончиков ушей.

– Таня, выбирай выражения! – буркнул Никита, но тоже посмотрел на меня вопросительно.

– Это Коля, – пояснила я. – Племянник. Не мой.

– А чей? – в глазах всей троицы промелькнуло любопытство.

– А разве это имеет значение? – с налетом барской снисходительности спросил Коля, а потом деловито пожал всем присутствующим руки, в том числе и мне. – Пойдемте уже зверей смотреть.

– Пойдемте, – улыбнулся Никита.

– Подождите! Сначала мне надо внести плату за себя и Колю, – я передала Орлову билеты, врученные мне утром Ниной Львовной, и собралась идти к кассе, но мужчина меня остановил. Он так твердо и одновременно нежно сжал мое плечо, что по спине понеслись мурашки:

– Катя, я вот что подумал. У нас уже есть три билета, так? Давай отправим в зоопарк детей, а сами посидим на скамейке у входа? Из замкнутого пространства ребятня никуда не денется, а мы сможем насладиться покоем.

Покоем насладиться я была не прочь, но оставаться наедине с Никитой? С человеком, от взгляда которого я перестаю дышать? Нет! Ни в коем случае.

Я уже было открыла рот, чтобы отказаться, но в мозгу что-то щелкнуло, и способность ясно формулировать мысли неожиданно меня покинула. Раньше со мной такое только на экзаменах случалось, да и то быстро проходило. А тут я зависла капитально. Никита решил, что молчание – знак согласия и тут же вручил имеющиеся билеты билетерше. Дети с гиканьем и свистом убежали в зал к животным.

– Будешь кофе? – Орлов задумчиво кивнул на машину-кофейню, припаркованную неподалеку.

Способность говорить никак не возвращалась. От безысходности я пожала плечами.

– Капучино? Со льдом? С сиропом? – мужчина буквально засыпал меня вопросами.

Мои плечи странно дернулись (клянусь, они сделали это сами собой), а потом мне таки удалось выдавить из себя что-то похожее на «без разницы». Никита усадил меня на скамью, дабы застолбить место, и сразу пошел договариваться с загорелым торговцем.

Когда Орлов отдалился, в голове у меня слегка прояснилось. Вот чего я, спрашивается, так разнервничалась? Будем говорить о погоде, о детях. Он ничего не заметит и ни о чем не догадается.

Несколько минут я глазела на снующих туда-сюда отдыхающих и почти совсем успокоилась. А потом в руки мне приземлился стакан кофе. Само собой, мои пальцы и пальцы Орлова слегка соприкоснулись, и я невольно дернулась.

– Чудесная сегодня погода, правда! – выпалила я, чтобы замаскировать неловкий момент.

– Думаешь? – Орлов скептически покосился на небо, по которому с утра носились огромные тучи.

Я поняла, что выбрала неудачную точку зрения, но отступать было некуда: