Балаустион

Вытащив из ножен меч, сын стратега поддел его концом крышку короба и отбросил его в сторону. Ничего не взорвалось, изнутри не прыснули ядовитые гады и не выскочил убийца с кинжалом. Корзина была доверху заполнена свертками и сосудами, точно так же, как полчаса тому назад, на базаре, когда Леонтиск в последний раз видел ее открытой.

— Ну я же говорила — подменили! — уверенный голос тетки Ариты не дал молодому воину расслабиться. — Последними я покупала трюфели и капусту, они и лежали сверху. А здесь что? Каперсы и мальва, а капуста аж под ними. Да и кочанок меньше…

Арита нагнулась над корзиной, но Леонтиск осторожно взял ее за локоть.

— Ни к чему не прикасайтесь, тетушка, — мягко сказал он. — Эта еда отравлена.

Тетка выпрямилась, ее лицо приняло суровое выражение. Ей ничего не нужно было объяснять.

— Ай да бородатый, — только и произнесла она. — Я сразу поняла, что с ним что-то не то. Сучья масть!

— Они специально затеяли бучу, чтобы подменить корзину, — констатировал Эвполид.

— И сделали это, — горько сказал Леонтиск. — А мы, лопухи… Если б не тетка Арита, эта дрянь отправилась бы на кухню, и кто-то из нас, пробуя еду царевича, отправился бы к праотцам… Эй, Арам, сожги эту корзину со всем содержимым. И не вздумай ничего съесть!

— Слушаюсь, господин Леонтиск, — кивнул раб. — Вторую тоже?

— Вторую забери для челяди, — решительно кивнул головой сын стратега.

— Еще чего! — возмутилась тетка Арита. — Там отборная вырезка и белая мука для пирожных по семь драхм за модий!

— Что выпущено из рук, не может считаться надежным, — отрезал Леонтиск. — Так что придется нам, тетушка, сходить на рынок еще раз. Скажем спасибо господину Горгилу с его штучками.

Тетка Арита покраснела от гнева.

— Полмины! — закричала она с таким горем, как будто у нее умер единственный сын. — Полмины мулу под хвост, прости меня боги! Все этот проклятый бородатый урод! Ну, я его еще найду, сучья масть, он за все заплатит!

— Сомневаюсь, что найдешь, — вежливо произнес Эвполид. — Борода наверняка была накладная. Этот мерзавец — не обычный бузотер…

—…а человек Горгила, — закончил за него Леонтиск. — Признаться, господин убийца действует довольно активно.

— Он уже начинает действовать мне на нервы своей активностью, — проворчал Эвполид.

В этот момент из-за угла вывернул Галиарт. Он шел торопливо, почти бежал, и на его лошадином лице не было и следа обычной плутовской ухмылки.

— В чем дело, Галиарт? — Леонтиска охватили нехорошие предчувствия.

— Дурные новости, — выдохнул товарищ. — Вчера в Персике поймали сопляков, которых я послал пошебуршить в вещичках ахейцев. И среди них оказался Орест, брат царя. Понятия не имею, как он там оказался — я строго-настрого запретил «малькам» брать его с собой.

— Дурная горячая кровь Эврипонтидов, — фыркнула тетка Арита. — Этот салажонок такой же беспокойный, как его старший братец.

— Что, большой скандал? — поинтересовался Леонтиск, косо глянув на языкастую тетку.

— Еще не знаю, — Галиарт поморщился, как будто ему наступили на любимую мозоль. — Но не сомневаюсь, что ахейцы выжмут из этого инцидента все, что можно. Моя вина — нужно было послать кого-нибудь из Второго лоха, так нет же…

— Ты поступил правильно, доверив это нашим, — попытался ободрить друга афинянин. — Другие могли и проболтаться. А эти, хоть и сопляки, и под плетьми будут молчать.

Судя по всему, это замечание мало утешило Галиарта.

— Ладно, — обреченно махнул он рукой. — Пойду доложу командиру. Ох, и взгреет же он меня…

Тоскливо покачав головой, сын наварха Калликратида ушел в дом. Леонтиск повернулся к остальным.

— Я вижу Арама, он возвращается с новыми корзинами. Поспешим на рынок. Время идет, а повару нужно время, чтобы приготовить обед. Идем!

— Сучья масть! — смачно определила свое отношение тетка Арита.

Наварх Калликратид нежился в большой круглой ванне, наполненной горячей водой. Во всем остальном наварх старался придерживаться старинных спартанских добродетелей, но ванну любил безмерно, считая ее высшим достижением человеческой цивилизации. В дни перемены погоды, такие, как сегодня, только ласковое тепло горячей ванны могло прогнать сверлящую кости тупую боль.

Боги, какой же тяжелый был сегодня день! Наварх откинул голову назад, чтобы погрузить в воду ноющий затылок. Проклятые ахейцы, вымотали все мозги! Они решили в первый же день переговоров перетянуть одеяло на себя, то ли решив взять лакедемонян нахрапом, то ли полагаясь на молчаливую поддержку присутствовавшего на обсуждении римлянина. Противостоять ахейцам и выдерживать этот шквал пришлось ему, наварху Калликратиду. Он устоял, но голова к концу дня была как будто набита гвоздями, не хотелось ни о чем думать, особенно о том, что наступит завтрашний день, новый этап переговоров и словесных баталий. Великий Мужеубийца, если б можно было остаток жизни провести в этой теплой, прекрасной, восхитительной ванне, настоящей купели богов!