Балаустион

— Нет, не только о сроках, — сжал тяжелые челюсти Калликратид. — Я не сказал главного: взаимная ликвидация баз, которую ахейцы превозносят как обоюдовыгодное деяние, на самом деле на руку только Ахейскому союзу, а для Спарты просто чудовищно невыгодна. Честно говоря, я удивляюсь, что наш царь и господа эфоры забыли об этом и вообще довели дело до переговоров. Со своей стороны я буду всячески препятствовать заключению договора.

— Можешь пояснить?

— Отчего же нет? — наварх энергичным движением поднялся на ноги, подошел к висевшей на стене подробной карте Балкан. — Вот, погляди. Остров Закинф, удерживаемый в настоящее время спартанским гарнизоном, имеет необычайно выгодное географическое положение. Он лежит как раз на торговом пути из Италии, Сицилии и всего Западного моря в Коринфский залив, благодаря чему наши корабли могут собирать до сорока талантов торговой пошлины в год. Если же теперь ты взглянешь сюда, на пресловутую Киферу, то сразу заметишь разницу. Да, Кифера закрывает свободный проход судов в Лаконский залив, но и только, и только! Киферский гармост из кожи вон лезет, чтобы доказать свою значимость, но, сказать по правде, я без всякого труда мог бы в течение недели полностью отрезать остров от подвоза, и максимум через два месяца тамошний комендант, господин Фиброн, лично привез бы мне ключи от крепости в обмен на возможность отплыть домой.

— То, о чем ты говоришь, невозможно, — мягко возразил Мелеагр. — В Греции царит мир, и решать все должны законы и добрая воля…

— Мир, — вздохнул Калликратид, проходя на свое место. — К сожалению, ты прав. Я всего лишь хотел показать разницу между базами — объектами переговоров, чтобы было понятно, что ни о каком равноценном обмене речь не идет. Обмен, при котором Спарта теряет сорок талантов дохода, приобретая ничто, а союз отдает ничто, приобретая сорок талантов в год, есть грабеж в своем чистом виде! И я постараюсь доказать это царю, эфорам, герусии и, если понадобится, обращусь к народу.

— Пославшие меня люди понимают твою позицию, господин наварх, — помолчав, произнес визитер, — и просят тебя смягчить ее. Разумеется, все связанные с этим потери будут достойно возмещены.

В комнате повисла тяжелая тишина. Калликратид сверлил гостя испытующим взглядом, но тот оставался внешне совершенно бесстрастным.

— Одним словом, тебе поручили купить меня, — наконец произнес наварх, попытавшись усмехнуться. Усмешка получилась кривой и очень неестественной. — Ты гражданин Спарты, господин Мелеагр, и должен знать, чем караются подобные преступления в нашем полисе. То, что ты мне предлагаешь, попахивает изменой! Не чувствуешь запашок? Я понимаю, что и тебе, и тем, кто тебя послал, наплевать на дальнейшую судьбу некоего наварха Калликратида. Я отношусь к этому несколько более нервно. Мне, представь себе, хочется сохранить голову на плечах. Она дорога мне как память.

— Не изволь беспокоиться, господин наварх, — поднял руку ладонью вперед Мелеагр. — Нашей договоренности, буде ей суждено осуществиться, гарантируется полная конфиденциальность. Нетрудно понять, что в данном случае она не менее важна для другой стороны, чем для тебя.

— Хм-м, — промычал наварх. — Я вынужден повторить свою просьбу назвать мне людей, которые тебя послали. Клянусь богами, уж если продаваться, то я должен знать кому?

— Прости, но это невозможно, — твердо сказал Мелеагр. — Тем более что мы с тобой еще не пришли к соглашению. Кроме того, я не хотел бы, чтобы ты использовал термины «покупка-продажа» или «взятка». Повторяю, материальная составляющая нашей договоренности есть только возмещение твоих, господин наварх, личных убытков, к которым приведет заключение договора между Спартой и Ахейским союзом. Со стороны пославших меня людей — их имена, я уверен, ты, подумав, легко назовешь сам, нет-нет, не вслух, прошу! — сие является всецело жестом доброй воли. Хочешь знать, почему? Потому что договор, дорогой господин наварх, будет заключен в любом случае, будешь ты выступать против него или за, ибо проблема давно уже переросла из сугубо экономической в политическую. Кроме того, ее разрешения желают римляне и Македония, и этого одного уже достаточно, чтобы пересилить сопротивление одного-единственного, хоть и очень достойного, лакедемонского флотоводца. Ты меня понимаешь?

— Да, — нехотя выдавил из себя Калликратид. — Но у меня два вопроса, господин Мелеагр… Первый: если договор все равно состоится, зачем это все? Зачем этим таинственным важным персонам нужен этот один-единственный, пусть и очень достойный, флотоводец Калликратид, зачем им нужны эти траты?

Мелеагр отпил из чаши, не спеша посмаковал вино во рту, прежде чем проглотить.