Балерина

Понедельник. Утро. Аллочка сидела на кухне, смотрела телевизор и без аппетита завтракала. Она старалась жить нормальной жизнью и постоянно уговаривала себя, внушала, как учил ее врач-психотерапевт: все хорошо, у меня прекрасный муж, моя дочь скоро будет со мной (Алла начала собирать бумаги на воссоединение с дочерью), через три месяца получу французский паспорт и разрешение на работу… все хорошо… Самовнушение, как ни старалась, не помогало!

Утро показалось бесконечно долгим. Она уже смирилась с мыслью, что Зверев никогда не позвонит, но сердце провалилось словно в пропасть, когда раздался звонок. Часы показывали: десять часов.

— Я слушаю…

Ровным приветствием, как ни в чем не бывало Зверев забасил в трубку. Не извинился, как она ожидала, мол, прости, занят очень был… ничего подобного. Разговор был кратким, голос сухим и сдержанным.

Алла замерла, затаив радость — наконец-то! — и разочарованно проглотила обиду — ну, конечно, так надо… вдруг телефон прослушивается…

Договорились встретиться в пятницу — в шесть часов у фонтана в Люксембургском саду.

«Гор — могущественный бык, любимец Ра. Властелин Верхнего и Нижнего Египта. Да будет имя твое незыблемо, как незыблемы небеса…»

25

Первые дни октября осветились ярким, по-летнему знойным солнцем. Все сверкало вокруг и переливалось: голубое небо — в солнечный свет, солнечный свет — в бездонное небо, и все это лучезарное сияние сплошным потоком опрокидывалось на желто-красные листья деревьев. Дух захватывало от этой золотистой кутерьмы, которая радужной мозаикой отражалась в витринах магазинов, окнах домов и в стеклах, проносящихся по бульвару машин и автобусов. В Париже наступила прекрасная осенняя пора — бабье лето.

Алла вышла на станции метро «Сен-Мишель». Жарко. Она зашла в близлежащее кафе и села на террасе под навесом.

— Кофе гляссе, пожалуйста! — заказала она себе любимый напиток. До встречи с Борисом оставалось полчаса.

Мадам Дюшен была в легком летнем платье, которое необычайно шло ей. Распущенные по плечам темные с чуть золотистым отливом волосы блестели и завивались на концах легкими локонами. Ее большие светлые глаза с пушистыми ресницами, правильной формы нос с чуть вздернутым кончиком, припухлые, хорошо очерченные губы делали ее лицо притягательным и загадочным. Мужчины оборачивались на нее, но подойти — ни-ни… Вид у нее был серьезный и недоступный. Было видно сразу — мадам богата и замужем. Обручальное кольцо она не снимала никогда!

Алла очень волновалась, вспомнив равнодушный голос Зверева по телефону: что-то не так, думалось ей. Минутная стрелка словно застыла на циферблате часов церковной башенки. Она нервно зажала в горячей руке талисман-хранитель, спадающий на цепочке по шее, и незаметно поцеловала туфельки. Алла была очень суеверной, впрочем, как многие балерины: плевала через плечо, стучала по дереву, крестилась к месту и не к месту и всегда носила, не снимая, свой оберегунчик — фарфоровые пуанты. И пусть это будет смешным для кого-то, но эти ритуалы помогали ей жить. Тьфу, тьфу…

Она заплатила за кофе и вышла на бульвар, ведущий прямо к Люксембургскому саду.

«Гор — любимец Ра… — Алла поддела туфелькой шуршащий золотистый ковер под ногами. Разноцветные сухие листья, цвета охры, взметнулись и, подхваченные ветром, понеслись по бульвару: — Властелин Нижнего и Верхнего Египта…»

У фонтана была толпа. «Да как же я найду его здесь?» — испугалась она, вглядываясь в место встречи. Разгоряченные и полураздетые парижане охлаждались под прохладными брызгами гигантских струй. Некоторые сидели, опустив ноги и руки в воду, а дети радостно визжали и плескались.

Не найдя Бориса глазами, ровно в шесть часов Алла подошла к фонтану и села на выступающий бетонный парапет. Капельки влаги, разлетающиеся холодной пылью, покрыли ее горячие руки чудесной прохладой. Она прикрыла глаза и подставила лицо под вечернее спокойное солнце.

«Гор — любимец Ра…»… — она почувствовала взгляд и повернула голову в сторону аллеи. Это был он! У Аллы сердце ухнуло вниз: Гор — любимец Ра! Она улыбнулась ему и замерла… Зверев глядел на нее сдержанно и серьезно.

«Что-то случилось!» — мелькнуло у нее в голове, и радость пропала. Борис, сделав ей знак кивком головы, мол, следуй за мной, свернул с широкой центральной аллеи на едва заметную дорожку, убегающую в глубину парка. Всю дорогу Алла, пытаясь предугадать предстоящие события, неуверенно шла за ним. На скамейке, в уединенном месте, они сели и Зверев, наконец, поздоровался с ней и поцеловал ей руку.

— Привет, дорогая. Все в порядке? — спросил он спокойным и бесстрастным голосом.

— Да, все хорошо, Борис… — она неуверенно взглянула на него и добавила: — …Александрович.

Зверев улыбнулся и взял ее за руку:

— Можешь называть меня Боб… или Зверь…

— Зверь? — испугалась Аллочка.

— Мое прозвище с институтских времен…

— А можно, я тебя буду называть Гор? — робко спросила она.