Балерина

Алла сидела, опустив голову, и румянец стыда и неловкости за себя проявился на хорошо загорелом лице. Вечер опустился над парком. Земля впитала дневную жару как губка, и ночная прохлада возвращала траве и деревьям их свежее дыхание. Она встала и медленно побрела по аллее к выходу парка. Радостное предчувствие встречи, как ей казалось, с «властелином» ее души, переросло в легкую меланхолию обманутой женщины. Впереди были две недели, которые надо было прожить в делах далеких и совершенно ей не интересных.

26

Жара, продолжавшаяся целую неделю и побившая рекорды температуры октября, уступила место запоздалой осени. Душный и пыльный Париж наконец умылся и освежился долгожданной непогодой.

Вера шла пешком в универмаг «Прантэн» после занятий и, несмотря на ненастье, получала огромное наслаждение от мокрого тумана, от шума дождя, монотонно стучавшего по зонту, от поблекнувшей и умиротворенной природы. Верочка любила осень. Когда жила в Москве, то всегда в конце сентября — начале октября ездила на дачу родителей под Абрамцево, подышать прохладным осенним воздухом и побродить по аллеям знаменитого парка, в этот период времени словно объятого пламенем от медленно кружащихся в воздухе красных листьев. «Да, здесь, конечно, не Абрамцево!» — она ностальгически вздохнула. Но оглядев Марсово поле в обрамлении золотых, а сейчас от дождя — коричневых деревьев, скрыть не могла — тоже красиво!

В последнее время она была почти счастлива. Наконец ее мечта сбылась, она — студентка знаменитых курсов. Почему же почти, а не совсем? Вот Верочка и пыталась в этом разобраться. Казалось, вот уже неделю она ходит на лекции в класс синхронного перевода, как того хотела. Так? Так! Да и занятия были насыщенными и интересными для специалистов переводчиков, и она старалась не упустить ни минуты от уроков. Так в чем же дело? Верочка качнула головой от назойливых мыслей. Она знала в чем. Ее отвлекала от учебного процесса, как оказалось, еще более важная обязанность, чем профессиональный перевод, — секретная деятельность. Где уж там концентрироваться на уроках, когда приходилось все время смотреть во все глаза, прислушиваться и наблюдать за Элизабет Вайт, отмечая для вечернего отчета: сидела за первым столом — одна; пропустила последнюю лекцию; опоздала… Какие уж тут лингвистические экзерсисы, черт возьми!

Дождь прихватил сильнее, и Вера прибавила шаг. Но мысли в голове не отпускали. Ей надо было подружиться и войти в доверие к американской студентке Элизабет Вайт. Почему Вайт? Вера пожала плечами, ей не доложили — почему! Со стороны ничего особенного — молодая симпатичная женщина, лет двадцати пяти — тридцати. Типичная американка: полненькая, невысокая. Вера вспомнила смеющееся лицо своей однокурсницы. У нее были небрежно распущенные светло-рыжие волосы, вьющиеся крутыми колечками. Курносый, что называют, пуговкой нос и большие круглые глаза делали ее лицо по-детски наивно-простодушным. «Поглядишь, ну чистая простофиля! — подумала Вера, опять припомнив бесхитростную улыбку девушки. — Простофиля или нет, не знаю! Вон как по-французски чешет… правда…» — тут Вера с гордостью отметила, в отличие от нее, у Элизабет Вайт был очень заметный американский акцент. Удивительным для Веры было то, что американка ничего не стеснялась: ни полноты, которая, согласитесь, большой недостаток для любой француженки, ни веснушек, рассеянных по лицу и рукам, ни ярко выраженного акцента. Вера, приглядываясь к ней, завидовала ее открытости и уверенности в себе.

«Вот бы мне так!» — думала Вера, высокая, стройная и красивая девушка, но по какой-то внутренней причине зажатая и сдержанная с посторонними людьми. И это с ее-то внешностью! Светлая шатенка с одухотворенным бледным лицом, на котором выделялись большие, зеленовато-серые, яркие глаза.

В классе Вера быстро оценила обстановку и выбрала место за соседним столом от Элизабет. Как оказалось, была права, правильно рассчитав тактику сближения естественным и ненавязчивым способом, как бы случайно. Общительная Вайт сразу обратила внимание на свою соседку и первая заговорила с ней:

— Русская? Ух, как интересно! Из Москвы? Вот это да!

В перерыве они уже вместе пили кофе на третьем этаже огромного здания, где находился кафетерий для служащих ЮНЕСКО. Элизабет, узнав, что Вера приехала из Советского Союза, восторженно смотрела на нее и тараторила на русском языке.

— Здорово! Какая практика для меня! Как ты интересно говоришь — Масква-а!..

Чуть позже она объяснила своей не скрывающей удивления новой знакомой, почему она так хорошо говорит по-русски: ее родители — американцы русского происхождения.

«Так, так, вот это действительно любопытно!» — теперь уже ликовала Верочка. Русская! Родилась в Вашингтоне! Петрович будет доволен! С этого времени девушки, связанные русским языком, который больше никто не понимал в их группе, подружились и сели за один стол. Это было то, чего Верочка добивалась. «Умница!» — скажет потом Петрович.

Вот так под мысли о работе Вера вошла в универмаг.