Балерина

Она смотрела на заснеженный тротуар и радовалась выпавшему снегу, словно ребенок, а вспомнив, для чего, собственно, она выглянула в окно — вздохнула и стала внимательно просматривать улицу до угла проспекта. Было тихо, светло и пустынно. Мадам в красной яркой куртке, выгуливавшая собачку, прошла к противоположному дому. Шумная стайка молодых людей, играющих в снежки, пронеслась мимо. И опять тишина и благодать.

Лиза отошла от окна и решила заняться делом: нужно было подготовить курсовой проект к первому апреля. А она еще и не приступала к работе. Уже за столом опять подумала о Вере. Элизабет нуждалась в ее помощи. Получив «добро» от своего шефа, Лиза начала думать о том, как лучше и деликатнее вовлечь подругу в операцию «Волковы». Задача предстояла не из легких: нужно было сфотографировать их или проникнуть в квартиру, чтобы удостовериться, что это — те самые Волковы. Снимки, полученные любым путем, будут переправлены в Вашингтон, чтобы эксперты могли сопоставить с имеющейся у них фотографией 1945 года. Но как сделать так, чтобы они ничего не заметили и не заподозрили?

Элизабет отодвинула тетради: не работается что-то…

После обеда решила прогуляться по снегу, пока не растаял. Достала из шкафа теплую куртку с капюшоном, замоталась длинным шерстяным шарфом и вышла из квартиры. Лестничная площадка была заставлена коробками, мебелью и связками книг. Удивилась: это что такое? Потом увидела, что из соседней квартиры выезжают соседи — эмигранты из Румынии. Коробки и мебель стояли так плотно, что она еле пробралась к лифту. Не дождавшись — видимо, внизу разгружали вещи, — Лиза спускалась по лестнице и думала: «Интересно, кто вселится теперь?» Если честно, она была рада отъезду многочисленного и шумного семейства.

На улице она вдохнула холодный воздух и зажмурилась от яркого света. Солнце вылезло из-за туч и осветило подтаявший снег. Природу не обманешь: весна вылезала клочками земли, сияющими лужами и мокрыми крышами. Элизабет улыбнулась и подумала: «Весна!»

Сегодня они с Верой идут в Центр Помпиду на выставку, открывшуюся в Музее современного искусства. Поговорю с ней серьезно, а там как получится. Она отбросила беспокойные мысли, опять начинавшие ее доставать. Потом отвлеклась на проблему — ноги промокли. «Угораздило туфли надеть! Ничего себе море разливанное!» — остановилась она перед огромной лужей. Словно канатоходец, по кромке пешеходного тротуара Элизабет осторожно двинулась дальше. Увлеченная своими мыслями, она не заметила, как высокий человек, следовавший за ней всю дорогу, перешел на другую сторону улицы и спустился в метро.

11

Поезда бесшумно, словно корабли в гавани, подплывали и отплывали от платформы станции. Кондаков сидел у окна и думал, что все-таки во Франции пригородные парижские электрички — великолепны. В большинстве своем скоростные, двухэтажные, с мягкими удобными сиденьями. Одно удовольствие ездить на них. Вот одна из них мягко отплыла от перрона. Жорж отбросил газету и уже залюбовался пролетающим скоростным поездом дальнего следования. Это чудо техники, со скоростью триста километров, ракетой пронеслось со свистом мимо и исчезло за чертой навесного моста. А на притихшую платформу сыпал снег и тут же таял.

Алеша незаметно подошел к столику с чашкой кофе, который он уже заказал в баре, и сел рядом. Они так делали, чтобы не привлекать к себе внимания официантов. Помолчали. Алексей ровным и спокойным голосом, без эмоций, рассказал о случившемся. Кондаков внимательно слушал.

— Так ты говоришь, что Женя хотела рассказать что-то исключительно важное?

Алеша кивнул светлой головой:

— Да, она была очень взволнована и отказалась ехать к нам. Все время твердила, что хочет остановиться в гостинице. — Он виновато вздохнул и, отвернувшись в сторону, сказал: — Я, идиот, проморгал ситуацию, конечно, ее надо было везти к себе без разговоров.

Кондаков успокоил его:

— Это ничего бы не изменило. Ее прихватили бы позже. По дороге домой, например.

Алеша согласно кивнул, но тут же с горячностью возразил:

— И все же надо было выслушать ее! По крайней мере узнали бы, что на самом деле случилось! — Алексей с досады махнул рукой. — Мы даже не знаем, что они хотели от нее?

Жорж спокойно прервал его:

— Потише, пожалуйста! Не кипятись. Может, просто хотели опять ее заставить работать на них? — И облегченно, про себя, вздохнул: кажется, Женя не успела сказать Алексею и Ларисе о том, что Леонид Гуревский — это он. Это важнее всего.

Алексей перебил его:

— Жорж, ты не понял самого главного. У нее была какая-то тайна, которую гэбисты хотели заполучить любыми путями! — И он, увидев, что Кондаков жестом успокаивает его — мол, потише — снизил голос: — Женька сказала, что боится за жизнь дочери и родных!

Алеша с шумом отодвинул от себя чашку.

— Нет, что-то случилось с ней! Как ты думаешь? — Он серьезно и вопросительно посмотрел на Жоржа.