Балерина

Недалеко от шумной авеню Виктора Гюго пролегала маленькая тихая улочка, выходящая на бульвар Лан. На этой улочке находилась булочная-кафе, славившаяся своей свежей и вкусной выпечкой. С утра до вечера кафе было заполнено вечно голодными студентами университета Дофин, из которого они прибегали во время перерыва, благо корпуса факультетов располагались в пяти минутах отсюда. Было уже поздно, но кафе звенело от веселых голосов беспечных студентов. Вера сидела за столиком у окна и ждала Антуана. Она только что ему звонила, и они договорились встретиться здесь, под видом невинного свидания влюбленных. Верочка тревожно вздохнула. Влюбленными-то они, конечно, были, но эта встреча была больше деловой. Антуан, наконец, сдержал свое обещание и сделал фотографии Волковых. В душе она ликовала. Правда, эту радость смущали подспудные мысли о своих опасных и противозаконных действиях и страх быть схваченной. От беспокойных дум адреналин в ее крови подскакивал до обморочного состояния: «Что я делаю? Опомнись, Вера Андреевна, пока не поздно!» — твердила она мысленно себе. Но, с другой стороны, она все больше и больше была уверена, что не хочет работать на КГБ и возвращаться в Советский Союз.

Мысли о том, что она является преступницей и что измена Родине — тяжкое преступление, влекущее суровое наказание, не очень мучили ее. Патриотом Родины она явно не была. Именно той Родины, где за высоким политическим забором изоляции от всего нормального мира мучились в неволе миллионы людей, лишенные права на свободу слова, возможности путешествовать за границу и даже в родной стране жить там, где они хотят. Пожив совсем недолго в нормальном свободном обществе, она в одно мгновение ока стала антисоветчицей. И кто бы мог подумать! Ее больше мучило чувство вины перед родителями, которых она очень любила. Особенно отца. Она знала, что они ее не простят! И это было самое страшное. Вера глотнула горячий шоколад и попыталась отбросить угнетавшие ее мысли, понимая их бесполезность: дело сделано!

Она стала думать об Антуане. Милый, хороший мальчик. Вера улыбнулась. Мальчик? Он старше ее на десять лет. Но она почему-то чувствовала себя мудрее и старше. Антуан был очень непосредственный, добрый, немного легкомысленный, в смысле взглядов на жизнь, но милый и трогательный.

Задумавшись о нем, Верочка не увидела, как Антуан, незаметно пробравшись между близко поставленными столиками, молча сел напротив и заглянул ей в лицо. Вера вздрогнула от неожиданности.

— Добрый вечер, мадемуазель! — он перегнулся через столик и поцеловал ее.

— Господи! Антуан, как ты меня испугал! — Верочка дружески стукнула его по руке. — Я с детства не люблю сюрпризов! — Они рассмеялись и взялись за руки. — Ну привет, дорогой! — осветила его сияньем глаз Вера.

Потом они пили кофе, уплетали свежие плюшки с изюмом и болтали ни о чем.

— Представляешь, Вера, я узнал, что Тургенев всю жизнь любил замужнюю Полину Виардо! — Антуан ходил на курсы русского языка, и ему не терпелось блеснуть новыми познаниями. — А Достоевский был азартным картежным игроком. Продул в Баден-Бадене все свое состояние! А я-то думал, он — обличитель пороков человеческих!

Верочка снисходительно смотрела на него и, улыбаясь, оправдывалась за грехи своих известных соотечественников:

— Антуаша, ведь, классики — тоже живые люди были…

— Еще скажи, как мы! — Антуан взъерошил короткие волосы — не без недостатков… Булочки любили кушать! — И они снова рассмеялись.

Довольно прищурив глаза, Антуан достал пакетик из спортивного кожаного рюкзака, с которым не расставался никогда.

— Это тебе, дорогая! — и он удовлетворенно улыбнулся.

— Ой, Антуаша, это пленки? Спасибо, милый! — Верочка поцеловала его в щеку и немного задержала свои губы на его лице. Затем она признательно посмотрела ему в глаза: — Спасибо. Ты оказал мне огромную услугу!

Антуан небрежно махнул рукой.

— Если надо еще, не стесняйся. Всегда рад помочь тебе. Ну, ты знаешь сама…

— Знаю, милый, спасибо, — и Вера убрала пакетик в портфель как ни в чем не бывало, а на самом деле покрылась холодным потом от волнения: все, труба! Но она беззаботно улыбнулась и переменила тему разговора.

Говорили о весне, о своей предстоящей поездке вместе в Бретань, где жили родители Антуана.

— Вот увидишь, тебе очень понравится, — он взволнованно взял ее за руку. — Там настоящая Франция! Вот увидишь!

Они вышли из кафе на темную улицу, долго целовались в скверике на авеню Фош, и когда дошли до метро «Порт Дофин», наконец, расстались.

— Иди, Антуаша, уже поздно! — буквально отрывала от себя Вера разгоряченного возлюбленного.

— Вера! Жэ тэм!