Балканский «щит социализма». Оборонная политика Албании, Болгарии, Румынии и Югославии (середина 50-х гг. – 1980 г.)

Не меньшую обеспокоенность вызывала у главы АПТ активизация румыно-китайских связей в конце мая – начале июня 1971 г., когда глава РКП Н. Чаушеску посетил КНР во главе партийно-государственной делегации. Ходжа начинал подозревать о существовании у Бухареста планов создания некого военно-политического блока с участием КНР, Румынии, СФРЮ, Северной Кореи, Северного Вьетнама и НРА[1274]. Продолжение дальневосточного турне Чаушеску и посещение им КНДР лишь усиливало подобные предположения. Этому способствовало также стремление китайской стороны не допустить утечки информации о состоявшихся переговорах и ограничить предоставление сведений о визите даже своим албанским союзникам[1275].

В действительности, поездка Н. Чаушеску по коммунистическим странам Дальнего Востока и Юго-Восточной Азии преследовала несколько целей. Помимо внешнеполитического, экономического и идеологического аспектов этого турне, в ходе которого глава РКП с большим вниманием отнёсся к проводимой коммунистическими режимами дальневосточных государств – КНР и КНДР – политики автаркии различной степени[1276], существовал ещё и военно-политический. Он имел непосредственное отношение к укреплению оборонного потенциала к Румынии. Параллельно с визитом Чаушеску в КНР министр иностранных дел Румынии К. Мэнеску посетил Болгарию, Грецию, Канаду, Польшу, что было призвано подчеркнуть «разновекторность» внешней политики Бухареста, минимизировав подозрения тех, кто полагал, что румынское руководство готово создать военно-политический союз с коммунистическим Китаем.

В соответствии с подписанными румыно-китайскими договорами КНР предоставлял СРР беспроцентные кредиты в размере 200 млн долларов (в два транша) со сроком погашения в 1981 г. для покупки оборудования для промышленных предприятий, включая оборонные. Среди последних были производственные мощности, позволявшие выпускать боеприпасы для стрелкового (пистолеты, автоматы и пулемёты калибра 7,62 мм; 12,7 мм и 14,5 мм), авиационного (пушки калибра 23 мм) и зенитного вооружения (пушки калибра 30 мм)[1277]. Особое внимание уделялось румынской стороной получению лицензии на производство противотанковой артиллерии, что во многом отражало господствовавшие в 60-е – 70-е гг. XX в. в Варшавском пакте представления о роли танков в современной войне.

Военно-политическое сотрудничество Бухареста с Пекином внимательно отслеживалось как странами-членами НАТО, так и союзниками Румынии по ОВД. Оценка рядом западных дипломатов поездки главы РКП в Пекин касалась как внешнеполитического аспекта, так и военного. Большое внимание они уделили той части выступления премьера Чжоу Эньлая на митинге румыно-китайской дружбы, где говорилось о поддержке со стороны КНР борьбы Румынии в защиту национальной независимости и суверенитета[1278]. Однако опубликованное югославским изданием «Весник» 28 августа 1971 г. интервью китайского премьера, заявившего о том, что «мы никогда не предадим наших друзей» и «мы окажем максимальную поддержку, какую только можем», сочеталось с пассажем о том, что «мы слишком далеко от Европы и, как вы знаете, одна из наших поговорок гласит: “Издалека огонь не потушишь”». Это давало основания полагать об отказе Пекина принимать меры военного характера против СССР в случае повторения в отношении Румынии «чехословацкой ситуации»[1279]. Для Белграда данная позиция означала, что рассчитывать на военную помощь китайской стороны нельзя.

В свою очередь, британские дипломаты отмечали «лихорадочность», с которой действовали на внешнеполитическом направлении руководители Румынии. Они ссылались при этом на срочно созванное 25 июня, буквально на следующий день после возвращения Н. Чаушеску из Азии, заседание Исполкома РКП, на котором был заслушан доклад главы РКП[1280]и одобрены подписанные румыно-китайские договоры[1281]. Действия советской стороны и её оценки политики Бухареста рассматривались британскими дипломатами в контексте членства Румынии в Варшавском пакте и ведущей роли в нём СССР. Как отмечалось в специальном обзоре британского МИДа по поводу советской реакции на поездку Чаушеску в КНР, «в соответствии с информацией, полученной недавно, Москва рассматривает этот первый визит с неудовольствием и недоверием. Из бесед с советскими дипломатами наше посольство в Бухаресте сделало вывод о том, что Москва была проинформирована, но предварительных консультаций с ней не проводилось перед визитом, что является немыслимым на данный момент в советском блоке. Даже в ходе визита они (советские дипломаты – Ар. У.) предпринимали очевидные усилия, чтобы получить информацию из западных источников. Похоже, что советским дипломатам в Бухаресте было сказано о том, что Советское правительство будет проинформировано на высшем уровне»[1282].