Балканский «щит социализма». Оборонная политика Албании, Болгарии, Румынии и Югославии (середина 50-х гг. – 1980 г.)

Урегулирование взаимоотношений с советской стороной было для Белграда одним из важных шагов, способных обеспечить, по мнению югославского руководства, достижение военной безопасности для страны. Зарубежные обозреватели отмечали, что ещё осенью 1971 г. югославские власти отказались от использования в виде козыря в отношениях с СССР свои восстанавливавшиеся связи с Пекином. По мнению экспертов, этот факт положительно воспринимался Москвой[1448]. В то же время советско-югославское сближение крайне негативно воспринималось в Тиране. Визит в Белград 27 марта 1972 г. министра обороны СССР маршала А. А. Гречко расценивался главой АПТ как проявление того, что «Москва с вожделением смотрит на Балканы, как на дорогу для движения, как на мост, территориально связующий с её военными силами в Средиземноморье (речь шла о советской Средиземноморской эскадре – Ар. У.), как на желательную базу для своих экспансионистских планов в Европе и на других континентах. Советские военные суда, так же, как и американские, часто заходят в порты югославского побережья. Визиты этих флотов считаются дружественными визитами, но они носят в себе семена опасности не только для народов Югославии, но для всех стран Адриатического региона»[1449].

Более того, Ходжа отмечал усиление войсковой группировки в южной части Венгрии на границе с Югославией, а также в Болгарии и обращал внимание на интенсификацию полётов самолётов советских ВВС в регионе[1450]. В контексте изменявшейся международной ситуации и активизации внешнеполитической деятельности КНР, США и СССР Э. Ходжа попытался расширить внешнеполитические контакты с Бухарестом. В этой связи глава АПТ потребовал от албанского МИДа, выразив возмущение пассивностью посла в Бухаресте, срочно улучшить его деятельность и предоставить информацию о происходящем в румынском партийно-государственном руководстве, действиях послов как коммунистических стран Балканского региона (Болгарии, Югославии), так и Греции[1451]. Фраза Э. Ходжи в его «Дневнике» о том, что «в Румынии у нас много друзей»[1452], свидетельствовала о надеждах главы Албании на определенную поддержку румынской стороны.

В свою очередь, продолжавшийся руководством Румынии курс на укрепление суверенитета и проведение Бухарестом внешнеполитической линии, во многом отличавшейся от консолидированного курса участников Варшавского пакта, вызывал у Москвы беспокойство. Она стремилась добиться от румынской стороны согласия на создание в рамках блока структур, фактически позволявших на законном основании ограничить самостоятельность Бухареста как во внешнеполитической, так и в военно-политической областях. Однако румынская позиция оставалась неизменной по данным вопросам. В первом случае, Кремль проявлял настойчивость ввиду предпринимаемых им мер, направленных на скорейший созыв Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе. Действия Румынии, в случае их нескоординированности с шагами остальных членов ОВД и, прежде всего, СССР, могли осложнить позиции советского руководства, стремившегося единолично выступать от имени Восточного блока. Именно поэтому румынский МИД, чувствуя советское давление, к которому прибавилось настойчивое пожелание руководства ГДР добиться создания постоянно действующего координационного центра в виде комиссии по внешней политике в рамках Варшавского пакта, обратился весной 1972 г. к этой теме. В специальном аналитическом материале, составленном в румынском внешнеполитическом ведомстве, перечислялись все уже озвученные ранее аргументы в пользу отказа от подобного плана. Главными среди них были следующие: «Только партия и правительство каждой страны имеют суверенное право проводить независимую внешнюю политику; министры иностранных дел и их заместители могут действовать в рамках их полномочий, данных им законами их страны. Поэтому они не могут участвовать в работе органа, призванного давать рекомендации по вопросам внешней политики партиям и правительствам; обмен мнением проходит по конкретным вопросам, которые считают необходимыми участники Договора»[1453]. Одновременно румынская сторона обращала внимание на очевидное влияние советско-американских отношений на характер действий и тактику СССР при реализации внешнеполитического курса на европейском направлении, в частности, во время подготовки к Европейскому совещанию по безопасности и сотрудничеству Возможное усиление позиций СССР в этом направлении беспокоили и главу коммунистической Албании, рассчитывавшего на ослабление советского присутствия на Балканах.