Разногласия между Москвой и Белградом относительно принципов формирования европейской системы сотрудничества и безопасности приобрели к концу 1972 г. – началу 1973 г. отчётливую форму. Член президиума ЦК СКЮ и руководства СК Македонии Д. Беловски, бывший заместитель официального представителя СФРЮ в ООН, бывший посол СФРЮ в США и Канаде, а затем глава МИДа Югославии в период 1965-1969 гг., выступил при явном одобрении высшего руководства СФРЮ с изложением югославской точки зрения на европейскую безопасность[1468]
. Позиция Белграда формулировалась в виде пяти основных принципов, реализация которых являлась приоритетом югославской внешней политики и, соответственно, обеспечивала проведение оборонной политики югославской стороной, что во многом противоречило советским подходам к проблеме европейской безопасности. Во-первых, югославское руководство настаивало на признании равенства суверенитетов всех государств и сохранения за ними права на равное участие в европейских делах без каких-либо различий, обусловленных географическим расположением, внешнеполитической ориентацией, внутриполитическим устройством. Во-вторых, выступая за уважение территориальной целостности государств, югославская сторона высказывалась против распространения положения «status quo», сложившегося после Второй мировой войны в этой сфере, на систему международных отношений с их блоковым разделением Европы и сферами влияния. В-третьих, Белград выступал категорически против любого использования силы или угрозы силы в международных отношениях, за признание принципа невмешательства во внутренние дела государств независимо от возможных причин такого вмешательства (экономических, политических, военных и т. д.). В-четвертых, югославская сторона поддержала идею узаконивания на международном уровне принципа решения конфликтов только мирными способами. Наконец, в-пятых, Белград настаивал на том, что европейская система сотрудничества и безопасности является частью мировой системы международных отношений. В этой связи, как считала югославская сторона, ставилась задача распространения действия принципов, принятых на европейской конференции, на всю систему международных отношений.Особое внимание в этой связи уделялось важному с военно-стратегической точки зрения для Югославии региону Южной Европы и Средиземноморью. Белград считал, что система безопасности не должна фокусироваться лишь на Центральной Европе, где существует фронтальное межблоковое противостояние, но и на прилегающие регионы, где оно также имеется. Ответом советской стороны на это выступление Беловски была публикация 5 мая 1972 г. в печатном органе ЦК КПСС газете «Правда» статьи её политического обозревателя, кремлёвского пропагандиста и председателя советского Общества дружбы «СССР – Франция» Ю. М. Жукова. Зарубежные аналитики отмечали, что расхождения между Москвой и Белградом касались нескольких важных вопросов. Одним из них была трактовка тезиса мирного сосуществования. Советская сторона применяла его для характеристики взаимоотношений между Западом и Востоком, а югославская – для легитимации права коммунистических государств, имеющих определенные различия с СССР в общественно-политических системах, на собственную версию социализма и на уважение их национального суверенитета. Другим вопросом, по которому советское и югославское руководство имели разное видение, было выделение Москвой как наиболее важного с точки зрения достижения разрядки в Европе Центрально-Европейского пространства, рассматривавшегося Кремлём в качестве главного театра возможных боевых действий между двумя блоками. Югославская сторона в силу очевидных военно-политических причин стремилась включить в повестку дня предстоящих обсуждений на конференции ситуацию в Южной Европе и Средиземноморье[1469]
. Позиция Белграда серьезно беспокоила советскую сторону. Она внимательно отслеживала выдвигаемые югославским руководством инициативы[1470], что обуславливалось стремлением Москвы добиться определенных изменений, выгодных для неё[1471].