Однако со стороны греческого руководства – премьер-министра К. Караманлиса, главы правоцентристской партии «Новая Демократия» – идеология и практика неприсоединения вызвала резкую критику, в связи с чем, как отмечали иностранные наблюдатели, он заявил о существовании единственной альтернативы: либо «демократический Запад», либо «коммунистический Восток»[1849]
. Таким образом, фактически отрицалась сама возможность внеблокового существования государств в системе международных отношений. Этот тезис был достаточно чувствительно воспринят югославской стороной. Зарубежные эксперты отметили, что центральные СМИ СФРЮ в этой связи вновь обратились к тезису о возможности сохранения странами своего национального суверенитета и независимости в случае, если они проводят политику неприсоединения и не входят ни в один из двух крупных пактов – ОВД или НАТО[1850]. Аналогичную позицию разделял лидер оппозиционного левоцентристского Всегреческого социалистического движения (ПАСОК) А. Папандреу, о чём он заявил в интервью Белградской прессе. В сложившейся ситуации югославская сторона оказалась в сложном положении, так как, с одной стороны, руководство СФРЮ стремилось укрепить своё положение, поддерживая тесные отношения с официальными Афинами, а, с другой, его объективными союзниками являлась оппозиция в лице ПАСОК, выступавшая с жёстких антинатовских и антиамериканских позиций[1851]. Поэтому визит в феврале 1978 г. в Белград Начальника Штаба ВВС Великобритании играл двоякую роль: с одной стороны, он подчеркивал независимый курс СФРЮ при определении своей оборонной и внешней политики, а, с другой, оставлял возможность для политиков делать предположения о вероятной степени сближения Югославии с ведущими государствами НАТО.Взаимоотношения коммунистических государств с США и НАТО вызывали жёсткую критику главы АПТ. Поэтому активность китайской дипломатии в деле установления отношений с Западом, начало которым было положено во время встречи президента США Р. Никсона с Председателем КНР Мао Цзэдуном 27 февраля 1972 г., крайне негативно воспринималась в Тиране. Не меньшее недовольство Тираны вызывало и Балканское направление внешней политики КНР, а также официальная пропагандистская кампания Пекина, направленная на сплочение коммунистических государств региона под лозунгом укрепления их независимости от СССР. Это подпитывало подозрительность и недовольство главы АПТ относительно планов руководства КНР в регионе, где единственным союзником Пекина продолжала оставаться Тирана, стремившаяся использовать своё особое положение. Руководитель НРА в непредназначенных для обнародования на момент их написания записях в своём дневнике отмечал, что «китайцы были вовлечены в балканские дела и стремятся учить нас, как добиться безопасности и устанавливать сотрудничество на Балканах»[1852]
. Призыв Пекина усиливать сотрудничество стран региона и поддержка проводившейся в Афинах конференции по этой теме были резко восприняты Э. Ходжей, придерживавшегося самостоятельной позиции по вопросу регионального сотрудничества, особенно в отношении соседних Югославии и Греции. После консультаций с секретарем ЦК АПТ и членом Политбюро Р. Алией были сформулированы тезисы. Они стали основой для статьи Ходжи, опубликованной под названием «Что помогает и что не помогает подлинной безопасности и сотрудничеству на Балканах» в партийном органе газете «Зери и популит»[1853]. Она стала ответом на статью в центральном партийном органе КПК газете «Женьминь жибао». В ней заявлялось о том, что «нынешнее состояние взаимоотношений между балканскими странами является достаточно сложным, и сверхдержавы, вмешиваясь различными способами, создали опасное в политическом и военном отношении положение». Утверждалось, что противостоявшие НАТО и ОВД, членами которых являлись и страны региона, создают серьезную угрозу мирному развитию. Более того, как отмечалось в статье, наличие двусторонних противоречий между Балканскими государствами также способствовало сохранению напряженности, и проведение конференции в Афинах не способно решить проблемы[1854].