Балканский «щит социализма». Оборонная политика Албании, Болгарии, Румынии и Югославии (середина 50-х гг. – 1980 г.)

Одним из важных аргументов, использовавшихся Софией в интересах проводимой на региональном уровне оборонной и внешней политики, было существовавшее у СССР опасение по поводу относительно возможности создания неформального военно-политического союза СФРЮ, СРР и КНР. Если ранее болгарское руководство было против многосторонних балканских конференций, то теперь, объясняя своему ближайшему союзнику необходимость избежать изоляции СССР и НРБ на Балканах и понимая невозможность блокировать подобное развитие событий, оно выступило с инициативой проведения подобной встречи. С этим предложением Т. Живков обратился к премьер-министру Греции К. Караманлису во время своего визита в Афины в апреле 1979 г. Глава греческого правительства также выступил с инициативой созыва совещания и направил письменное предложение в Белград, Бухарест и Анкару 11 мая 1979 г. Караманлис сообщил Живкову о том, что отправил соответствующие послания руководству Румынии, Турции и СФРЮ и ожидает положительный ответ в ближайшее время[2301]. Югославская и румынская стороны поддержали это предложение. Караманлис даже переслал Живкову ответное письмо Н. Чаушеску от 7 июня 1979 г.[2302], в котором тот активно выступал в защиту идеи созыва региональной конференции с целью обсудить вопрос превращения Балкан в зону мира и сотрудничества. Однако к предложению греческого премьера достаточно прохладно отнеслась Турция, подозревая, вероятно, стремление Болгарии действовать в соответствии с советским планом, а также не желая усиливать региональные позиции Греции.

Руководство соседней Румынии продолжало придерживаться заявленного во время ноябрьского заседания ПКК ОВД в Москве курса в вопросах оборонной политики и взаимоотношений в рамках Варшавского пакта. Во время подготовки к заседанию Комитета министров иностранных дел госу-дарств-участников ОВД, назначенного на 14-15 мая 1979 г. в Будапеште, Бухарест сделал ряд замечаний и предложений, направленных министру иностранных дел Венгрии П. Фридьешу как главе МИДа принимающей страны. Румынская сторона настаивала на обсуждении проблемы «военного детанта» на конференции в Мадриде, намеченной на сентябрь 1980 г., наряду с другими общеевропейскими проблемами. В случае отсутствия решений на этой встрече по данному вопросу, она предполагала проведение специальной общеевропейской конференции. Для Бухареста было важно добиться включения в повестку дня предложений о мерах по укреплению доверия и разоружению[2303]. Румынская сторона также считала необходимым, чтобы текст совместного документа стран-членов Варшавского блока по НАТО «был выдержан в духе Московской Декларации» [1978 г.], исключающей любые формулировки, оправдывающие увеличение военных бюджетов социалистических стран Варшавского Договора и содержащие ссылки на существование угрозы войны. Одновременно Бухарест считал необходимым вновь подтвердить в совместной декларации «принципиальные позиции по разоружению и, в первую очередь, ядерному разоружению, в соответствии с Московской Декларацией». Румынская дипломатия настаивала на изъятии из текста документа положений, направленных против Китая, и их «возможную замену на текст», содержащий положения об отказе от использования силы или угрозы применения силы и необходимости решать все конфликты и международные проблемы путем переговоров[2304].

На заседании Комитета министров глава советского МИДа А. А. Громыко сделал доклад, включавший главные положения внешнеполитической линии в оборонной политике Варшавского пакта. Среди них особое место заняли тезисы признания необходимости увеличения военных расходов стран-участниц блока из-за якобы существовавшей угрозы мирового военно-политического конфликта; обвинения НАТО в агрессивности; готовность на словах проводить политику разоружения, включая и ядерное; фактическая подготовка союзников по ОВД к возможной военной поддержке установленного в Афганистане коммунистического режима и оправдание этого якобы осуществлявшимся иностранным вмешательством во внутри-афганские дела. Антикитайская риторика советского министра, а также завуалированная критика в адрес Бухареста за предложения, отличающиеся от общей позиции Варшавского блока[2305], тем не менее не стали поводом для нового обострения взаимоотношений между румынской и советской стороной[2306]. Во многом это было обусловлено стремлением руководства Румынии избежать советского давления, что могло привести, как полагал Н. Чаушеску, к серьезным последствиям для возглавлявшегося им режима. Определенное влияние на поведение румынской стороны оказало и согласие присутствовавших представителей союзников по ОВД с выдвигавшимся ею предложением о преждевременном уведомлении по поводу проведения военных учений, ограничении их уровня с последующим сокращением их масштабов и укреплении мер доверия в средиземноморском регионе[2307].